Неточные совпадения
Она, эта вечно озабоченная, и хлопотливая, и недалекая, какою он считал ее, Долли, неподвижно
сидела с запиской
в руке и с выражением ужаса, отчаяния и гнева смотрела на него.
Когда Анна вошла
в комнату, Долли
сидела в маленькой гостиной с белоголовым пухлым мальчиком, уж теперь похожим на отца, и слушала его урок из французского чтения. Мальчик читал, вертя
в руке и стараясь оторвать чуть державшуюся пуговицу курточки. Мать несколько раз отнимала
руку, но пухлая ручонка опять бралась за пуговицу. Мать оторвала пуговицу и положила ее
в карман.
И между ними составилось что-то
в роде игры, состоящей
в том, чтобы как можно ближе
сидеть подле тети, дотрогиваться до нее, держать ее маленькую
руку, целовать ее, играть с ее кольцом или хоть дотрогиваться до оборки ее платья.
Он
сидел в расстегнутом над белым жилетом сюртуке, облокотившись обеими
руками на стол и, ожидая заказанного бифстека, смотрел
в книгу французского романа, лежавшую на тарелке.
Варенька
в шляпе и с зонтиком
в руках сидела у стола, рассматривая пружину, которую сломала Кити. Она подняла голову.
В карете дремала
в углу старушка, а у окна, видимо только что проснувшись,
сидела молодая девушка, держась обеими
руками за ленточки белого чепчика. Светлая и задумчивая, вся исполненная изящной и сложной внутренней, чуждой Левину жизни, она смотрела через него на зарю восхода.
Аннушка вышла, но Анна не стала одеваться, а
сидела в том же положении, опустив голову и
руки, и изредка содрогалась всем телом, желая как бы сделать какой-то жест, сказать что-то и опять замирая.
Она прошлась по зале и с решимостью направилась к нему. Когда она вошла
в его кабинет, он
в вице-мундире, очевидно готовый к отъезду,
сидел у маленького стола, на который облокотил
руки, и уныло смотрел пред собой. Она увидала его прежде, чем он ее, и она поняла, что он думал о ней.
Свияжский
сидел боком к столу, облокоченною
рукой поворачивая чашку, другою собирая
в кулак свою бороду и поднося ее к носу и опять выпуская, как бы нюхая.
— Это было рано-рано утром. Вы, верно, только проснулись. Maman ваша спала
в своем уголке. Чудное утро было. Я иду и думаю: кто это четверней
в карете? Славная четверка с бубенчиками, и на мгновенье вы мелькнули, и вижу я
в окно — вы
сидите вот так и обеими
руками держите завязки чепчика и о чем-то ужасно задумались, — говорил он улыбаясь. — Как бы я желал знать, о чем вы тогда думали. О важном?
Княгиня
сидела в кресле молча и улыбалась; князь сел подле нее. Кити стояла у кресла отца, всё не выпуская его
руку. Все молчали.
Алексей Александрович прошел
в ее кабинет. У ее стола боком к спинке на низком стуле
сидел Вронский и, закрыв лицо
руками, плакал. Он вскочил на голос доктора, отнял
руки от лица и увидал Алексея Александровича. Увидав мужа, он так смутился, что опять сел, втягивая голову
в плечи, как бы желая исчезнуть куда-нибудь; но он сделал усилие над собой, поднялся и сказал...
«Удивительно много выражения
в ее
руке», думал он, вспоминая, как вчера они
сидели у углового стола.
С
рукой мертвеца
в своей
руке он
сидел полчаса, час, еще час. Он теперь уже вовсе не думал о смерти. Он думал о том, что делает Кити, кто живет
в соседнем нумере, свой ли дом у доктора. Ему захотелось есть и спать. Он осторожно выпростал
руку и ощупал ноги. Ноги были холодны, но больной дышал. Левин опять на цыпочках хотел выйти, но больной опять зашевелился и сказал...
Алексей Александрович задумался, как показалось приказчику, и вдруг, повернувшись, сел к столу. Опустив голову на
руки, он долго
сидел в этом положении, несколько раз пытался заговорить и останавливался.
Алексей Александрович забыл о графине Лидии Ивановне, но она не забыла его.
В эту самую тяжелую минуту одинокого отчаяния она приехала к нему и без доклада вошла
в его кабинет. Она застала его
в том же положении,
в котором он
сидел, опершись головой на обе
руки.
— Нет, вы мне только скажите, Василий Лукич, — спросил он вдруг, уже
сидя за рабочим столом и держа
в руках книгу, — что больше Александра Невского? Вы знаете, папа получил Александра Невского?
Когда Левин со Степаном Аркадьичем пришли
в избу мужика, у которого всегда останавливался Левин, Весловский уже был там. Он
сидел в средине избы и, держась обеими
руками зa лавку, с которой его стаскивал солдат, брат хозяйки, за облитые тиной сапоги, смеялся своим заразительно-веселым смехом.
Вронский
сидел в голове стола, по правую
руку его
сидел молодой губернатор, свитский генерал.
Львов
в домашнем сюртуке с поясом,
в замшевых ботинках
сидел на кресле и
в pince-nez с синими стеклами читал книгу, стоявшую на пюпитре, осторожно на отлете держа красивою
рукой до половины испеплившуюся сигару.
Она встала ему навстречу, не скрывая своей радости увидать его. И
в том спокойствии, с которым она протянула ему маленькую и энергическую
руку и познакомила его с Воркуевым и указала на рыжеватую хорошенькую девочку, которая тут же
сидела за работой, назвав ее своею воспитанницей, были знакомые и приятные Левину приемы женщины большого света, всегда спокойной и естественной.
Свеча опять была зажжена. Она
сидела на кровати и держала
в руке вязанье, которым она занималась последние дни.
Неточные совпадения
Аммос Федорович. А я на этот счет покоен.
В самом деле, кто зайдет
в уездный суд? А если и заглянет
в какую-нибудь бумагу, так он жизни не будет рад. Я вот уж пятнадцать лет
сижу на судейском стуле, а как загляну
в докладную записку — а! только
рукой махну. Сам Соломон не разрешит, что
в ней правда и что неправда.
Вот наконец мы пришли; смотрим: вокруг хаты, которой двери и ставни заперты изнутри, стоит толпа. Офицеры и казаки толкуют горячо между собою: женщины воют, приговаривая и причитывая. Среди их бросилось мне
в глаза значительное лицо старухи, выражавшее безумное отчаяние. Она
сидела на толстом бревне, облокотясь на свои колени и поддерживая голову
руками: то была мать убийцы. Ее губы по временам шевелились: молитву они шептали или проклятие?
— Умерла; только долго мучилась, и мы уж с нею измучились порядком. Около десяти часов вечера она пришла
в себя; мы
сидели у постели; только что она открыла глаза, начала звать Печорина. «Я здесь, подле тебя, моя джанечка (то есть, по-нашему, душенька)», — отвечал он, взяв ее за
руку. «Я умру!» — сказала она. Мы начали ее утешать, говорили, что лекарь обещал ее вылечить непременно; она покачала головкой и отвернулась к стене: ей не хотелось умирать!..
Мери
сидела на своей постели, скрестив на коленях
руки; ее густые волосы были собраны под ночным чепчиком, обшитым кружевами; большой пунцовый платок покрывал ее белые плечики, ее маленькие ножки прятались
в пестрых персидских туфлях.
Молча с Грушницким спустились мы с горы и прошли по бульвару, мимо окон дома, где скрылась наша красавица. Она
сидела у окна. Грушницкий, дернув меня за
руку, бросил на нее один из тех мутно-нежных взглядов, которые так мало действуют на женщин. Я навел на нее лорнет и заметил, что она от его взгляда улыбнулась, а что мой дерзкий лорнет рассердил ее не на шутку. И как,
в самом деле, смеет кавказский армеец наводить стеклышко на московскую княжну?..