Неточные совпадения
Много еще там было отличного, да не
скажешь словами и мыслями даже наяву не выразишь».
— Ах,
много! И я знаю, что он ее любимец, но всё-таки видно, что это рыцарь… Ну, например, она рассказывала, что он хотел отдать всё состояние брату, что он в детстве еще что-то необыкновенное сделал, спас женщину из воды. Словом, герой, —
сказала Анна, улыбаясь и вспоминая про эти двести рублей, которые он дал на станции.
— Да вот уж второй год. Здоровье их очень плохо стало. Пьют
много, —
сказала она.
— А! Мы знакомы, кажется, — равнодушно
сказал Алексей Александрович, подавая руку. — Туда ехала с матерью, а назад с сыном, —
сказал он, отчетливо выговаривая, как рублем даря каждым словом. — Вы, верно, из отпуска? —
сказал он и, не дожидаясь ответа, обратился к жене своим шуточным тоном: — что ж,
много слез было пролито в Москве при разлуке?
— Здесь, напротив, это наделало
много шума, —
сказал он с самодовольною улыбкой.
Князь, казалось, имел
сказать еще
многое, но как только княгиня услыхала его тон, она, как это всегда бывало в серьезных вопросах, тотчас же смирилась и раскаялась.
Но для него, знавшего ее, знавшего, что, когда он ложился пятью минутами позже, она замечала и спрашивала о причине, для него, знавшего, что всякие свои радости, веселье, горе, она тотчас сообщала ему, — для него теперь видеть, что она не хотела замечать его состояние, что не хотела ни слова
сказать о себе, означало
многое.
— Ах,
многое важно, — улыбаясь
сказала Варенька.
— Ах,
многое важнее, — отвечала Варенька, не зная, что
сказать. Но в это время из окна послышался голос княгини...
— Как можно скучать, князь? Так
много интересного теперь в Германии, —
сказала Марья Евгеньевна.
Для чего она
сказала это, чего она за секунду не думала, она никак бы не могла объяснить. Она
сказала это по тому только соображению, что, так как Вронского не будет, то ей надо обеспечить свою свободу и попытаться как-нибудь увидать его. Но почему она именно
сказала про старую фрейлину Вреде, к которой ей нужно было, как и ко
многим другим, она не умела бы объяснить, а вместе с тем, как потом оказалось, она, придумывая самые хитрые средства для свидания с Вронским, не могла придумать ничего лучшего.
— Не думаю, опять улыбаясь,
сказал Серпуховской. — Не
скажу, чтобы не стоило жить без этого, но было бы скучно. Разумеется, я, может быть, ошибаюсь, но мне кажется, что я имею некоторые способности к той сфере деятельности, которую я избрал, и что в моих руках власть, какая бы она ни была, если будет, то будет лучше, чем в руках
многих мне известных, — с сияющим сознанием успеха
сказал Серпуховской. — И потому, чем ближе к этому, тем я больше доволен.
— Мне нужно, чтоб я не встречал здесь этого человека и чтобы вы вели себя так, чтобы ни свет, ни прислуга не могли обвинить вас… чтобы вы не видали его. Кажется, это не
много. И за это вы будете пользоваться правами честной жены, не исполняя ее обязанностей. Вот всё, что я имею
сказать вам. Теперь мне время ехать. Я не обедаю дома.
— Только если бы не жалко бросить, что заведено… трудов положено
много… махнул бы на всё рукой, продал бы, поехал бы, как Николай Иваныч… Елену слушать, —
сказал помещик с осветившею его умное старое лицо приятною улыбкой.
— Да, но меня очень заинтересовал сердитый помещик, — вздохнув
сказал Левин. — Он умен и
много правды говорил.
Княгиня подошла к мужу, поцеловала его и хотела итти; но он удержал ее, обнял и нежно, как молодой влюбленный, несколько раз, улыбаясь, поцеловал ее. Старики, очевидно, спутались на минутку и не знали хорошенько, они ли опять влюблены или только дочь их. Когда князь с княгиней вышли, Левин подошел к своей невесте и взял ее за руку. Он теперь овладел собой и мог говорить, и ему
многое нужно было
сказать ей. Но он
сказал совсем не то, что нужно было.
— Может быть, это к лучшему. Вы мне должны простить
многое. Я должен
сказать вам…
Левин же и другие, хотя и
многое могли
сказать о смерти, очевидно, не знали, потому что боялись смерти и решительно не знали, что надо делать, когда люди умирают.
— Тебе бы так мучительно было одному, —
сказала она и, подняв высоко руки, которые закрывали ее покрасневшие от удовольствия щеки, свернула на затылке косы и зашпилила их. — Нет, — продолжала она, — она не знала… Я, к счастию, научилась
многому в Содене.
— Ты во
многом переменился с тех пор, как женился, и к лучшему, —
сказал Сергей Иванович, улыбаясь Кити и, очевидно, мало интересуясь начатым разговором, — но остался верен своей страсти защищать самые парадоксальные темы.
— Я очень рад, поедем. А вы охотились уже нынешний год? —
сказал Левин Весловскому, внимательно оглядывая его ногу, но с притворною приятностью, которую так знала в нем Кити и которая так не шла ему. — Дупелей не знаю найдем ли, а бекасов
много. Только надо ехать рано. Вы не устанете? Ты не устал, Стива?
— Ну, что? Вы палили
много! —
сказал он, весело улыбаясь.
— О, капитальное дело! —
сказал Свияжский. Но, чтобы не показаться поддакивающим Вронскому, он тотчас же прибавил слегка осудительное замечание. — Я удивляюсь однако, граф, —
сказал он, — как вы, так
много делая в санитарном отношении для народа, так равнодушны к школам.
— Не может быть! — широко открыв глаза,
сказала Долли. Для нее это было одно из тех открытий, следствия и выводы которых так огромны, что в первую минуту только чувствуется, что сообразить всего нельзя, но что об этом
много и
много придется думать.
— Что ты?
Много? — с соболезнованием
сказал Бартнянский.
— Нет, это становится невыносимо! — вскрикнул Вронский, вставая со стула. И, остановившись пред ней, он медленно выговорил: — Для чего ты испытываешь мое терпение? —
сказал он с таким видом, как будто мог бы
сказать еще
многое, но удерживался. — Оно имеет пределы.
— Я не
много служил в артиллерии, я юнкером в отставке, —
сказал он и начал объяснять, почему он не выдержал экзамена.
— Я не люблю газет
многих, но это несправедливо, —
сказал Сергей Иванович.