Неточные совпадения
Она, эта вечно озабоченная, и хлопотливая, и недалекая, какою он считал ее, Долли, неподвижно сидела
с запиской в руке и
с выражением ужаса, отчаяния и гнева
смотрела на него.
— Нешто вышел в сени, а то всё тут ходил. Этот самый, — сказал сторож, указывая на сильно сложенного широкоплечего человека
с курчавою бородой, который, не снимая бараньей шапки, быстро и легко взбегал наверх по стертым ступенькам каменной лестницы. Один из сходивших вниз
с портфелем худощавый чиновник, приостановившись, неодобрительно
посмотрел на ноги бегущего и потом вопросительно взглянул на Облонского.
—
С кореньями, знаешь? Потом тюрбо под густым соусом, потом…. ростбифу; да
смотри, чтобы хорош был. Да каплунов, что ли, ну и консервов.
Но вместе
с тем она знала как
с нынешнею свободой обращения легко вскружить голову девушки и как вообще мужчины легко
смотрят на эту вину.
— Я люблю, когда он
с высоты своего величия
смотрит на меня: или прекращает свой умный разговор со мной, потому что я глупа, или снисходит до меня. Я это очень люблю: снисходит! Я очень рада, что он меня терпеть не может, — говорила она о нем.
Кити чувствовала, как после того, что произошло, любезность отца была тяжела Левину. Она видела также, как холодно отец ее наконец ответил на поклон Вронского и как Вронский
с дружелюбным недоумением
посмотрел на ее отца, стараясь понять и не понимая, как и за что можно было быть к нему недружелюбно расположенным, и она покраснела.
Вронский
посмотрел с удивлением на князя своими твердыми глазами и, чуть-улыбнувшись, тотчас же заговорил
с графиней Нордстон о предстоящем на будущей неделе большом бале.
— Я больше тебя знаю свет, — сказала она. — Я знаю этих людей, как Стива, как они
смотрят на это. Ты говоришь, что он
с ней говорил об тебе. Этого не было. Эти люди делают неверности, но свой домашний очаг и жена — это для них святыня. Как-то у них эти женщины остаются в презрении и не мешают семье. Они какую-то черту проводят непроходимую между семьей и этим. Я этого не понимаю, но это так.
К десяти часам, когда она обыкновенно прощалась
с сыном и часто сама, пред тем как ехать на бал, укладывала его, ей стало грустно, что она так далеко от него; и о чем бы ни говорили, она нет-нет и возвращалась мыслью к своему кудрявому Сереже. Ей захотелось
посмотреть на его карточку и поговорить о нем. Воспользовавшись первым предлогом, она встала и своею легкою, решительною походкой пошла за альбомом. Лестница наверх в ее комнату выходила на площадку большой входной теплой лестницы.
В середине мазурки, повторяя сложную фигуру, вновь выдуманную Корсунским, Анна вышла на середину круга, взяла двух кавалеров и подозвала к себе одну даму и Кити. Кити испуганно
смотрела на нее, подходя. Анна прищурившись
смотрела на нее и улыбнулась, пожав ей руку. Но заметив, что лицо Кити только выражением отчаяния и удивления ответило на ее улыбку, она отвернулась от нее и весело заговорила
с другою дамой.
Молодой человек и закуривал у него, и заговаривал
с ним, и даже толкал его, чтобы дать ему почувствовать, что он не вещь, а человек, но Вронский
смотрел па него всё так же, как на фонарь, и молодой человек гримасничал, чувствуя, что он теряет самообладание под давлением этого непризнавания его человеком.
Алексей Александрович
смотрел на Вронского
с неудовольствием, рассеянно вспоминая, кто это.
— Он всё не хочет давать мне развода! Ну что же мне делать? (Он был муж ее.) Я теперь хочу процесс начинать. Как вы мне посоветуете? Камеровский,
смотрите же за кофеем — ушел; вы видите, я занята делами! Я хочу процесс, потому что состояние мне нужно мое. Вы понимаете ли эту глупость, что я ему будто бы неверна,
с презрением сказала она, — и от этого он хочет пользоваться моим имением.
Он знал очень хорошо, что в глазах этих лиц роль несчастного любовника девушки и вообще свободной женщины может быть смешна; но роль человека, приставшего к замужней женщине и во что бы то ни стало положившего свою жизнь на то, чтобы вовлечь ее в прелюбодеянье, что роль эта имеет что-то красивое, величественное и никогда не может быть смешна, и поэтому он
с гордою и веселою, игравшею под его усами улыбкой, опустил бинокль и
посмотрел на кузину.
— Скверная история, но уморительная. Не может же Кедров драться
с этим господином! Так ужасно горячился? — смеясь переспросил он. — А какова нынче Клер? Чудо! — сказал он про новую французскую актрису. — Сколько ни
смотри, каждый день новая. Только одни французы могут это.
Вронский
смотрел на Анну и
с замиранием сердца ждал, что она скажет. Он вздохнул как бы после опасности, когда она выговорила эти слова.
Уж не раз испытав
с пользою известное ему средство заглушать свою досаду и всё, кажущееся дурным, сделать опять хорошим, Левин и теперь употребил это средство. Он
посмотрел, как шагал Мишка, ворочая огромные комья земли, налипавшей на каждой ноге, слез
с лошади, взял у Василья севалку и пошел рассевать.
Он
смотрел в книгу только затем, чтобы не разговаривать
с входившими и выходившими офицерами, и думал.
Вронский
с удивлением приподнял голову и
посмотрел, как он умел
смотреть, не в глаза, а на лоб Англичанина, удивляясь смелости его вопроса. Но поняв, что Англичанин, делая этот вопрос,
смотрел на него не как на хозяина, но как на жокея, ответил ему...
«Который раз мне делают нынче этот вопрос!» сказал он себе и покраснел, что
с ним редко бывало. Англичанин внимательно
посмотрел на него. И, как будто он знал, куда едет Вронский, прибавил...
Действительно, мальчик чувствовал, что он не может понять этого отношения, и силился и не мог уяснить себе то чувство, которое он должен иметь к этому человеку.
С чуткостью ребенка к проявлению чувства он ясно видел, что отец, гувернантка, няня — все не только не любили, но
с отвращением и страхом
смотрели на Вронского, хотя и ничего не говорили про него, а что мать
смотрела на него как на лучшего друга.
Она услыхала голос возвращавшегося сына и, окинув быстрым взглядом террасу, порывисто встала. Взгляд ее зажегся знакомым ему огнем, она быстрым движением подняла свои красивые, покрытые кольцами руки, взяла его за голову,
посмотрела на него долгим взглядом и, приблизив свое лицо
с открытыми, улыбающимися губами, быстро поцеловала его рот и оба глаза и оттолкнула. Она хотела итти, но он удержал ее.
Не успел Вронский
посмотреть седло, о котором надо было сделать распоряжение, как скачущих позвали к беседке для вынимания нумеров и отправления.
С серьезными, строгими, многие
с бледными лицами, семнадцать человек офицеров сошлись к беседке и разобрали нумера. Вронскому достался 7-й нумер. Послышалось: «садиться!»
Когда началась четырехверстная скачка
с препятствиями, она нагнулась вперед и, не спуская глаз,
смотрела на подходившего к лошади и садившегося Вронского и в то же время слышала этот отвратительный, неумолкающий голос мужа. Она мучалась страхом зa Вронского, но еще более мучалась неумолкавшим, ей казалось, звуком тонкого голоса мужа
с знакомыми интонациями.
«Да вот и эта дама и другие тоже очень взволнованы; это очень натурально», сказал себе Алексей Александрович. Он хотел не
смотреть на нее, но взгляд его невольно притягивался к ней. Он опять вглядывался в это лицо, стараясь не читать того, что так ясно было на нем написано, и против воли своей
с ужасом читал на нем то, чего он не хотел знать.
Кити
с гордостью
смотрела на своего друга. Она восхищалась и ее искусством, и ее голосом, и ее лицом, но более всего восхищалась ее манерой, тем, что Варенька, очевидно, ничего не думала о своем пении и была совершенно равнодушна к похвалам; она как будто спрашивала только: нужно ли еще петь или довольно?
Кити
с открытыми большими глазами молча, умиленно
смотрела на Вареньку.
Она нашла это утешение в том, что ей, благодаря этому знакомству, открылся совершенно новый мир, не имеющий ничего общего
с её прошедшим, мир возвышенный, прекрасный,
с высоты которого можно было спокойно
смотреть на это прошедшее.
Они знали его щедрость, и чрез полчаса больной гамбургский доктор, живший наверху,
с завистью
смотрел в окно на эту веселую русскую компанию здоровых людей, собравшуюся под каштаном.
Сергей Иванович поднял голову и
с любопытством
посмотрел на брата.
Хотя и хлопотливо было
смотреть за всеми детьми и останавливать их шалости, хотя и трудно было вспомнить и не перепутать все эти чулочки, панталончики, башмачки
с разных ног и развязывать, расстегивать и завязывать тесемочки и пуговки.
Старик, сидевший
с ним, уже давно ушел домой; народ весь разобрался. Ближние уехали домой, а дальние собрались к ужину и ночлегу в лугу. Левин, не замечаемый народом, продолжал лежать на копне и
смотреть, слушать и думать. Народ, оставшийся ночевать в лугу, не спал почти всю короткую летнюю ночь. Сначала слышался общий веселый говор и хохот за ужином, потом опять песни и смехи.
«Без сомнения, наше общество еще так дико (не то, что в Англии), что очень многие», — и в числе этих многих были те, мнением которых Алексей Александрович особенно дорожил, — «
посмотрят на дуэль
с хорошей стороны; но какой результат будет достигнут?
Девушка, уже давно прислушивавшаяся у ее двери, вошла сама к ней в комнату. Анна вопросительно взглянула ей в глаза и испуганно покраснела. Девушка извинилась, что вошла, сказав, что ей показалось, что позвонили. Она принесла платье и записку. Записка была от Бетси. Бетси напоминала ей, что нынче утром к ней съедутся Лиза Меркалова и баронесса Штольц
с своими поклонниками, Калужским и стариком Стремовым, на партию крокета. «Приезжайте хоть
посмотреть, как изучение нравов. Я вас жду», кончала она.
— Да, это очень дурно, — сказала Анна и, взяв сына за плечо не строгим, а робким взглядом, смутившим и обрадовавшим мальчика,
посмотрела на него и поцеловала. — Оставьте его со мной, — сказала она удивленной гувернантке и, не выпуская руки сына, села за приготовленный
с кофеем стол.
Она прошлась по зале и
с решимостью направилась к нему. Когда она вошла в его кабинет, он в вице-мундире, очевидно готовый к отъезду, сидел у маленького стола, на который облокотил руки, и уныло
смотрел пред собой. Она увидала его прежде, чем он ее, и она поняла, что он думал о ней.
«Я не в силах буду говорить
с нею без чувства упрека,
смотреть на нее без злобы, и она только еще больше возненавидит меня, как и должно быть.
Он блестящими черными глазами
смотрел прямо на горячившегося помещика
с седыми усами и, видимо, находил забаву в его речах.
Она положила обе руки на его плечи и долго
смотрела на него глубоким, восторженным и вместе испытующим взглядом. Она изучала его лицо за то время, которое она не видала его. Она, как и при всяком свидании, сводила в одно свое воображаемое мое представление о нем (несравненно лучшее, невозможное в действительности)
с ним, каким он был.
Он
смотрел на нее, как
смотрит человек на сорванный им и завядший цветок, в котором он
с трудом узнает красоту, за которую он сорвал и погубил его.
Она
смотрела на него
с насмешливою радостью. Видимо, она нашла еще смешные и уродливые стороны в муже и ждала времени, чтоб их высказать.
Анна, думавшая, что она так хорошо знает своего мужа, была поражена его видом, когда он вошел к ней. Лоб его был нахмурен, и глаза мрачно
смотрели вперед себя, избегая ее взгляда; рот был твердо и презрительно сжат. В походке, в движениях, в звуке голоса его была решительность и твердость, каких жена никогда не видала в нем. Он вошел в комнату и, не поздоровавшись
с нею, прямо направился к ее письменному столу и, взяв ключи, отворил ящик.
Алексей Александрович задумался, и Степан Аркадьич
с участием
смотрел на него, не прерывая его молчания.
Кити
смотрела на дверь, сбираясь
с силами, чтобы не покраснеть при входе Константина Левина.
Она стояла в дверях
с Щербацким и
смотрела на него.
— Вот, сказал он и написал начальные буквы: к, в, м, о: э, н, м, б, з, л, э, н, и, т? Буквы эти значили:«когда вы мне ответили: этого не может быть, значило ли это, что никогда, или тогда?» Не было никакой вероятности, чтоб она могла понять эту сложную фразу; но он
посмотрел на нее
с таким видом, что жизнь его зависит от того, поймет ли она эти слова.
Это видно было по тому, как они говорили
с ним, как ласково, любовно
смотрели на него даже все незнакомые.
Сморщенное лицо Алексея Александровича приняло страдальческое выражение; он взял ее за руку и хотел что-то сказать, но никак не мог выговорить; нижняя губа его дрожала, но он всё еще боролся
с своим волнением и только изредка взглядывал на нее. И каждый раз, как он взглядывал, он видел глаза ее, которые
смотрели на него
с такою умиленною и восторженною нежностью, какой он никогда не видал в них.
Доктор отнял ее руки, осторожно положил ее на подушку и накрыл
с плечами. Она покорно легла навзничь и
смотрела пред собой сияющим взглядом.
Он чувствовал, что все
смотрели на него
с вопросительным удивлением, что не понимали его и ожидали от него чего-то.