Неточные совпадения
В глазах родных он не имел никакой привычной, определенной деятельности и положения в свете, тогда как его товарищи теперь, когда ему было тридцать два года, были уже — который полковник и флигель-адъютант, который профессор, который директор банка и железных дорог или председатель присутствия, как Облонский; он же (он знал очень хорошо, каким он должен был казаться для других) был помещик, занимающийся разведением
коров, стрелянием дупелей и постройками, то есть бездарный малый, из которого ничего не вышло, и делающий, по понятиям общества, то самое, что делают никуда негодившиеся люди.
Но было одно важное и радостное событие: отелилась Пава, лучшая, дорогая, купленная с выставки
корова.
Скотная для дорогих
коров была сейчас за домом.
Пахнуло навозным, теплым паром, когда отворилась примерзшая дверь, и
коровы, удивленные непривычным светом фонаря, зашевелились на свежей соломе.
Особенно приятно, как Павина дочь будет уже краснопегою
коровой, и всё стадо, в которое подсыпать этих трех…
Коровы были выпущены на варок и, сияя перелинявшею гладкою шерстью, пригревшись на солнце, мычали, просясь в поле.
Полюбовавшись знакомыми ему до малейших подробностей
коровами, Левин велел выгнать их в поле, а на варок выпустить телят.
Полюбовавшись на приплод нынешнего года, который был необыкновенно хорош, — ранние телята были с мужицкую
корову, Павина дочь, трех месяцев, была ростом с годовых, — Левин велел вынести им наружу корыто и задать сено за решетки.
Кухарки людской не было; из девяти
коров оказались, по словам скотницы, одни тельные, другие первым теленком, третьи стары, четвертые тугосиси; ни масла, ни молока даже детям не доставало.
Крышу починили, кухарку нашли — Старостину куму, кур купили,
коровы стали давать молока, сад загородили жердями, каток сделал плотник, к шкапам приделали крючки, и они стали отворяться не произвольно, и гладильная доска, обернутая солдатским сукном, легла с ручки кресла на комод, и в девичьей запахло утюгом.
— Право? — сказал он, вспыхнув, и тотчас же, чтобы переменить разговор, сказал: — Так прислать вам двух
коров? Если вы хотите считаться, то извольте заплатить мне по пяти рублей в месяц, если вам не совестно.
— Ну, так я ваших
коров посмотрю и, если позволите, я распоряжусь, как их кормить. Всё дело в корме.
И Левин, чтобы только отвлечь разговор, изложил Дарье Александровне теорию молочного хозяйства, состоящую в том, что
корова есть только машина для переработки корма в молоко, и т. д.
Рассуждения о том, что
корова есть машина для деланья молока, были ей подозрительны.
Ей казалось всё это гораздо проще: что надо только, как объясняла Матрена Филимоновна, давать Пеструхе и Белопахой больше корму и пойла, и чтобы повар не уносил помои из кухни для прачкиной
коровы.
Стада улучшенных
коров, таких же, как Пава, вся удобренная, вспаханная плугами земля, девять равных полей, обсаженных лозинами, девяносто десятин глубоко запаханного навоза, рядовые сеялки, и т. п., — всё это было прекрасно, если б это делалось только им самим или им с товарищами, людьми сочувствующими ему.
Несмотря на жалобы старика, видно было, что он справедливо горд своим благосостоянием, горд своими сыновьями, племянником, невестками, лошадьми,
коровами и в особенности тем, что держится всё это хозяйство.
Правда, что на скотном дворе дело шло до сих пор не лучше, чем прежде, и Иван сильно противодействовал теплому помещению
коров и сливочному маслу, утверждая, что
корове на холоду потребуется меньше корму и что сметанное масло спорее, и требовал жалованья, как и в старину, и нисколько не интересовался тем, что деньги, получаемые им, были не жалованье, а выдача вперед доли барыша.
В конце сентября был свезен лес для постройки двора на отданной артели земле, и было продано масло от
коров и разделен барыш.
Несмотря на огромные деньги, которых ему стоила больница, машины, выписанные из Швейцарии
коровы и многое другое, он был уверен, что он не расстраивал, а увеличивал свое состояние.
Неточные совпадения
Аммос Федорович (в сторону).Вот выкинет штуку, когда в самом деле сделается генералом! Вот уж кому пристало генеральство, как
корове седло! Ну, брат, нет, до этого еще далека песня. Тут и почище тебя есть, а до сих пор еще не генералы.
Долгонько слушались, // Весь город разукрасили, // Как Питер монументами, // Казненными
коровами, // Пока не догадалися, // Что спятил он с ума!» // Еще приказ: «У сторожа, // У ундера Софронова, // Собака непочтительна: // Залаяла на барина, // Так ундера прогнать, // А сторожем к помещичьей // Усадьбе назначается // Еремка!..» Покатилися // Опять крестьяне со смеху: // Еремка тот с рождения // Глухонемой дурак!
Другой приказ: «Коровушки // Вчера гнались до солнышка // Близ барского двора // И так мычали, глупые, // Что разбудили барина, — // Так пастухам приказано // Впредь унимать
коров!» // Опять смеется вотчина.
Мычит
корова глупая, // Пищат галчата малые. // Кричат ребята буйные, // А эхо вторит всем. // Ему одна заботушка — // Честных людей поддразнивать, // Пугать ребят и баб! // Никто его не видывал, // А слышать всякий слыхивал, // Без тела — а живет оно, // Без языка — кричит!
«Не все между мужчинами // Отыскивать счастливого, // Пощупаем-ка баб!» — // Решили наши странники // И стали баб опрашивать. // В селе Наготине // Сказали, как отрезали: // «У нас такой не водится, // А есть в селе Клину: //
Корова холмогорская, // Не баба! доброумнее // И глаже — бабы нет. // Спросите вы Корчагину // Матрену Тимофеевну, // Она же: губернаторша…»