Неточные совпадения
Учение
Христа о смирении, неосуждении, прощении обид, о самоотвержении и любви на словах возвеличивалось церковью, и вместе с тем одобрялось на
деле то, что было несовместимо с этим учением.
Светские учители и всё устройство жизни уже прямо признавали неисполнимость, мечтательность учения
Христа, и речами и
делами учили тому, что противно этому учению.
И я понял, откуда возникло мое заблуждение. Оно возникло из исповедания
Христа на словах и отрицания его на
деле.
Теперь, поняв прямой смысл учения, я вижу ясно то странное противоречие с самим собой, в котором я находился. Признав
Христа богом и учение его божественным и вместе с тем устроив свою жизнь противно этому учению, что же оставалось, как не признавать учение неисполнимым? На словах я признал учение
Христа священным, на
деле я исповедывал совсем не христианское учение и признавал и поклонялся учреждениям не христианским, со всех сторон обнимающим мою жизнь.
Каждый гражданин должен прийти в суд и быть участником суда и наказаний, т. е. каждый должен отречься от заповеди
Христа непротивления злому не словом только, но
делом.
Но, может быть, думал я,
Христос не имел
дела с человеческими судами и не думал о них.
Но вижу, что этого нельзя предположить:
Христос со
дня рождения и до смерти сталкивался с судами Ирода, синедриона и первосвященников.
Но почему слова эти, противно всему учению
Христа, понимаются так узко, что в запрещении судить не входит запрещение судов, почему предполагается, что
Христос, запрещая осуждение ближнего, невольно сорвавшееся с языка, как дурное
дело, такое же осуждение, совершаемое сознательно и связанное с причинением насилия над осужденным, не считает дурным
делом и не запрещает, — на это нет ответа; и ни малейшего намека о том, чтобы можно было под осуждением разуметь и то осуждение, которое происходит на судах и от которого страдают миллионы.
Так называемые верующие верят, что
Христос — бог, второе лицо троицы, сошедшее на землю для того, чтобы дать людям пример жизни, и исполняют сложнейшие
дела, нужные для совершения таинств, для постройки церквей, для посылки миссионеров, учреждения монастырей, управления паствой, исправления веры, но одно маленькое обстоятельство они забывают — делать то, что он сказал.
Не найдя лучшего сравнения, я употребил это. И вспомнил, что
Христос, преподавая свое учение, употребил это самое сравнение. Он сказал: я разрушу ваш храм и в три
дня построю новый. И за это самое его распяли. И за это самое и теперь распинают его учение.
И вот, вместо этого простого и ясного понимания самых простых слов, как они сказаны и как они подтверждаются всем учением
Христа, подставляется туманное толкование, вводящее противоречие туда, где его нет, и тем уничтожающее значение учения
Христа, сводящее его на слова и восстановляющее на
деле учение Моисея во всей его дикой жестокости.
Иоанн Златоуст прямо признает закон зуб за зуб законом божественным, и противное закону зуб за зуб, т. е. учение
Христа о непротивлении злу,
делом беззаконным.
Но когда вопрос касается
дела самой жизни, то прямо отрицается закон
Христа и признается закон Моисея.
Всё учение
Христа состоит в том, чтобы дать царство бога — мир людям. В нагорной проповеди, в беседе с Никодимом, в послании учеников, во всех поучениях своих он говорит только о том, что
разделяет людей и мешает им быть в мире и войти в царство бога. Все притчи суть только описание того, что есть царство бога и что, только любя братьев и будучи в мире с ними, можно войти в него. Иоанн Креститель, предшественник
Христа, говорит, что приблизилось царство бога и что Иисус
Христос дает его миру.
Со
дня рождения положение человека таково, что его ждет неизбежная погибель, т. е. бессмысленная жизнь и бессмысленная смерть, если он не найдет этого, чего-то одного, которое нужно для истинной жизни. Это-то одно, дающее истинную жизнь,
Христос и открывает людям. Он не выдумывает это, не обещает дать это по своей божеской власти; он только показывает людям, что вместе с той личной жизнью, которая есть несомненный обман, должно быть то, что есть истина, а не обман.
ІІо учению
Христа, как виноградари, живя в саду, не ими обработанном, должны понимать и чувствовать, что они в неоплатном долгу перед хозяином, так точно и люди должны понимать и чувствовать, что, со
дня рождения и до смерти, они всегда в неоплатном долгу перед кем-то, перед жившими до них и теперь живущими и имеющими жить, и перед тем, что было и есть и будет началом всего.
Когда саддукеи, не признающие восстановления мертвых, спрашивают
Христа, предполагая, что он
разделяет понятия фарисеев, «чья будет жена семи братьев?» — он ясно и определенно отвечает о том и о другом.
Может быть, справедливее предположить, что человека после этой мирской жизни, пережитой для исполнения его личной воли, все-таки ожидает вечная личная жизнь в раю со всевозможными радостями; может быть, это справедливее, но думать, что это так, стараться верить в то, что за добрые
дела я буду награжден вечным блаженством, а за дурные вечными муками, — думать так не содействует пониманию учения
Христа; думать так значит, напротив, лишать учение
Христа самой главной его основы.
Вот почему и не могут верующие в благо личной жизни поверить в учение
Христа. И все усилия их поверить этому всегда останутся тщетны. Чтобы поверить, — им надо изменить свой взгляд на жизнь. А пока они не изменили его,
дела их будут всегда совпадать с их верой, а не с их желаниями и словами.
Как ни удивительно кажется понявшему учение
Христа то заблуждение, по которому признается, что учение
Христа очень хорошо для людей, но неисполнимо; но заблуждение, по которому признается, что человек, желающий не на словах, а на
деле исполнять учение
Христа, должен уйти из мира, — еще удивительнее.
И вдруг из этого делается тот вывод, что по учению
Христа надо уйти от всех, ни с кем не иметь никакого
дела и стать на столб.
Церковь — один из органов учения
Христа — сделала свое
дело и стала ненужна, стала помехой.
Неточные совпадения
Дела-то все недавние, // Я был в то время старостой, // Случился тут — так слышал сам, // Как он честил помещиков, // До слова помню всё: // «Корят жидов, что предали //
Христа… а вы что сделали?
«Садись, Кукубенко, одесную меня! — скажет ему
Христос, — ты не изменил товариществу, бесчестного
дела не сделал, не выдал в беде человека, хранил и сберегал мою церковь».
— Да ведь я говорю! Согласился
Христос с Никитой: верно, говорит, ошибся я по простоте моей. Спасибо, что ты поправил
дело, хоть и разбойник. У вас, говорит, на земле все так запуталось, что разобрать ничего невозможно, и, пожалуй, верно вы говорите. Сатане в руку, что доброта да простота хуже воровства. Ну, все-таки пожаловался, когда прощались с Никитой: плохо, говорит, живете, совсем забыли меня. А Никита и сказал:
«А что, если всем этим прославленным безумцам не чужд геростратизм? — задумался он. — Может быть, многие разрушают храмы только для того, чтоб на развалинах их утвердить свое имя? Конечно, есть и разрушающие храмы для того, чтоб — как
Христос — в три
дня создать его. Но — не создают».
— «Значит — не желаешь стрелять?» — «Никак нет!» — «Значит — становись на то же место!» Н-ну, пошел Олеша, встал рядом с расстрелянным, перекрестился. Тут —
дело минутное: взвод — пли! Вот те и
Христос!
Христос солдату не защита, нет! Солдат — человек беззаконный…