Неточные совпадения
Не только Христос, но все пророки еврейские — Иоанн Креститель, все истинные мудрецы
мира об этой-то самой церкви, об этом самом государстве, об этой самой культуре, цивилизации и говорят, называя злом и погибелью
людей.
Стоит понять учение Христа, чтобы понять, что
мир, не тот, который дан богом для радости
человека, а тот
мир, который учрежден
людьми для погибели их, есть мечта, и мечта самая дикая, ужасная, бред сумасшедшего, от которого стоит только раз проснуться, чтобы уже никогда не возвращаться к этому страшному сновидению.
То, что это так, есть в
мире души
человека такой же непреложный закон, как закон Галилея, но более непреложный, более ясный и полный.
Я имел уже целое, определенное и очень сложное учение о боге, о сотворении
мира и
человека и о заповедях его, данных
людям через Моисея.
Мы так привыкли к тому, по меньшей мере странному толкованию, что фарисеи и какие-то злые иудеи распяли Христа, что тот простой вопрос о том, где же были те не фарисеи и не злые, а настоящие иудеи, державшие закон, и не приходит нам в голову. Стоит задать себе этот вопрос, чтобы всё стало совершенно ясно. Христос — будь он бог или
человек — принес свое учение в
мир среди народа, державшегося закона, определявшего всю жизнь
людей и называвшегося законом бога. Как мог отнестись к этому закону Христос?
Значение, которое я приписывал прежде этим словам, было то, что всякий должен всегда избегать гнева против
людей, не должен никогда говорить бранных слов и должен жить в
мире со всеми без всякого исключения; но в тексте стояло слово, исключающее этот смысл.
Христос проповедует
мир всем простым
людям, и вдруг, как бы оговариваясь в том, что это не относится до всех случаев, а есть случаи, когда можно гневаться на брата, — вставляет слово «напрасно».
И вот вместо туманных, подлежащих толкованиям и произволу, неопределенных и неважных выражений открылась мне с стиха 21—28 простая, ясная и определенная первая заповедь Христа: живи в
мире со всеми
людьми, никогда своего гнева на
людей не считай справедливым.
И, поняв таким образом эти столь простые, определенные, не подверженные никаким перетолкованиям заповеди Христа, я спросил себя: что бы было, если бы весь христианский
мир поверил в эти заповеди не в том смысле, что их нужно петь или читать для умилостивления бога, а что их нужно исполнять для счастия
людей?
Царство бога на земле есть
мир всех
людей между собою.
Мир между
людьми есть высшее доступное на земле благо
людей.
Все пророчества обещают
мир людям.
Всё учение Христа состоит в том, чтобы дать царство бога —
мир людям. В нагорной проповеди, в беседе с Никодимом, в послании учеников, во всех поучениях своих он говорит только о том, что разделяет
людей и мешает им быть в
мире и войти в царство бога. Все притчи суть только описание того, что есть царство бога и что, только любя братьев и будучи в
мире с ними, можно войти в него. Иоанн Креститель, предшественник Христа, говорит, что приблизилось царство бога и что Иисус Христос дает его
миру.
И вот эти пять заповедей его действительно дают этот
мир людям. Все пять заповедей имеют только одну эту цель —
мира между
людьми. Стоит
людям поверить учению Христа и исполнять его, и
мир будет на земле, и
мир не такой, какой устраивается
людьми, временный, случайный, но
мир общий, ненарушимый, вечный.
Первая заповедь говорит: Будь в
мире со всеми, не позволяй, себе считать другого
человека ничтожным или безумным (Матф. V, 22).
В этой заповеди сказано всё; но Христос предвидит соблазны
мира, нарушающие
мир между
людьми, и дает вторую заповедь — против соблазна половых отношений, нарушающего
мир.
Знай, что все
люди — братья и сыны одного бога, и не нарушай
мира ни с кем во имя народных целей (43—48).
Не исполнят
люди одну из этих заповедей —
мир будет нарушен.
Исполнят
люди все заповеди, и царство
мира будет на земле.
Все
люди будут братья и всякий будет всегда в
мире с другими, наслаждаясь всеми благами
мира тот срок жизни, который уделен ему богом.
Заповеди
мира, данные Христом, простые, ясные, предвидящие все случаи раздора и предотвращающие его, открывают это царство бога на земле. Стало быть, Христос точно мессия. Он исполнил обещанное. Мы только не исполняем того, чего вечно желали все
люди, — того, о чем мы молились и молимся.
В этом удивительном рассуждении: христианское учение хорошо и дает благо
миру; но
люди слабы,
люди дурны и хотят лучше делать, а делают хуже, и потому не могут делать лучше, — есть очевидное недоразумение.
Прошло много времени, и бог сотворил другой
мир, вещественный, и
человека тоже для его блага.
Несмотря на то, что состояние это продолжалось для всех
людей по этому учению от изгнания Адама из рая, т. е. от начала
мира до рождения Христа, и точно так же продолжается и после для всех
людей, верующие должны воображать, что это есть только случайное, временное состояние.
Второе лицо троицы — Христос, по этому учению, тем, что
люди его казнили, этим самым искупил грех Адама и прекратил это неестественное состояние
человека, продолжавшееся от начала
мира.
Учение Христа в смысле улучшения жизни
людей своими разумными силами неисполнимо потому, что Адам пал и
мир лежит во зле, — говорит религия.
Религиозные и философские учения всех народов, за исключением философских учений псевдо-христианского
мира, все, которые мы знаем: иудаизм, конфуцианство, буддизм, браманизм, греческая мудрость, — все учения имеют целью устройство жизни людской и уяснение
людям того, как каждый должен стремиться к тому, чтобы быть и жить лучше.
Но положим, что учение Христа дает блаженство
миру, положим, что оно разумно, и
человек на основании разума не имеет права отрекаться от него; но что делать одному среди
мира людей, не исполняющих закон Христа?
Но нельзя идти одному
человеку против всего
мира.
«Если я один среди
мира людей, не исполняющих учение Христа, — говорят обыкновенно, — стану исполнять его, буду отдавать то, что имею, буду подставлять щеку, не защищаясь, буду даже не соглашаться на то, чтобы идти присягать и воевать, меня оберут, и если я не умру с голода, меня изобьют до смерти, и если не изобьют, то посадят в тюрьму или расстреляют, и я напрасно погублю всё счастье своей жизни и всю свою жизнь».
Для того чтобы понять учение Христа о спасении жизни, надо прежде всего понять то, что говорили все пророки, что говорил Соломон, что говорил Будда, что говорили все мудрецы
мира о личной жизни
человека.
Притча о девах, ожидающих жениха, завершение века и страшный суд, — все эти места, по мнению всех толкователей, кроме другого значения конца
мира, имеют значение: всегда, всякий час предстоящей
человеку смерти.
Всякое осмысливание личной жизни, если она не основывается на отречении от себя для служения
людям, человечеству — сыну человеческому, есть призрак, разлетающийся при первом прикосновении разума. В том, что моя личная жизнь погибает, а жизнь всего
мира по воле отца не погибает и что одно только слияние с ней дает мне возможность спасения, в этом я уж не могу усомнится. Но это так мало в сравнении с теми возвышенными религиозными верованиями в будущую жизнь! Хоть мало, но верно.
Цирк горит час, и надо спешить, и
люди могут не успеть спастись. Но
мир горит уж 1800 лет, горит с тех пор, как Христос сказал: я огонь низвел на землю; и как томлюсь, пока он не разгорится, — и будет гореть, пока не спасутся
люди. Не затем ли и
люди, не затем ли и горит, чтобы
люди имели блаженство спасения?
По обоим Евангелиям, после слова, страшного для каждого верующего в личную жизнь и полагающего благо в богатстве
мира, после слов о том, что богатый не войдет в царство бога, и после еще более страшных для
людей, верующих только в личную жизнь, слов о том, что кто не оставит всего и жизни своей ради учения Христа, тот не спасется, — Петр спрашивает: что же будет нам, последовавшим за тобой и оставившим всё?
Был свет истинный, который просвещает всякого
человека, приходящего в
мир.
]состоит в том, что свет пришел в
мир; но
люди более возлюбили тьму, нежели свет; потому что дела их были злы.
Мы составили себе ни на чем, кроме как на нашей злости и личных похотях основанное ложное представление о нашей жизни и о жизни
мира, и веру в это ложное представление, связанное внешним образом с учением Христа, считаем самым нужным и важным для жизни. Не будь этого веками поддерживаемого
людьми доверия ко лжи, ложь нашего представления о жизни и истина учения Христа обнаружились бы давно.
Есть только два пути, говорят нам наши учителя: верить и повиноваться нам и властям и участвовать в том зле, которое мы учредили, или уйти из
мира и идти в монастырь, не спать и не есть или на столбе гноить свою плоть, сгибаться и разгибаться и ничего не делать для
людей; или признать учение Христа неисполнимым и потому признать освященную религией беззаконность жизни; или отречься от жизни, что равносильно медленному самоубийству.
Как ни удивительно кажется понявшему учение Христа то заблуждение, по которому признается, что учение Христа очень хорошо для
людей, но неисполнимо; но заблуждение, по которому признается, что
человек, желающий не на словах, а на деле исполнять учение Христа, должен уйти из
мира, — еще удивительнее.
Заблуждение это — что
человеку лучше удалиться от
мира, чем подвергаться искушениям
мира, есть старое заблуждение, давно известное евреям, но совершенно чуждое не только духу христианства, но и иудаизму.
Христос, открывая свое учение, говорит
людям, что, исполняя его учение даже среди неисполняющих, они не будут от этого несчастливее, чем прежде, но, напротив, будут счастливее, чем те, которые не будут исполнять этого. Христос говорит, что есть верный мирской расчет не заботиться о жизни
мира.
Разбирая отвлеченно вопрос о том, чье положение будет лучше: учеников Христа или учеников
мира? нельзя не видеть, что положение учеников Христа должно быть лучше уже потому, что ученики Христа, делая всем добро, не будут возбуждать ненависти в
людях.
Ученики Христа, не делая никому зла, могут быть гонимы только злыми
людьми, ученики же
мира должны быть гонимы всеми, так как закон жизни учеников
мира есть закон борьбы, т. е. гонения друг друга.
Пусть всякий искренний
человек вспомнит хорошенько всю свою жизнь, и он увидит, что никогда, ни одного раза он не пострадал от исполнения учения Христа; но большинство несчастий его жизни произошли только оттого, что он в противность своему влечению, следовал связывавшему его учению
мира.
И вы увидите, как ни странно это кажется сначала, что девять десятых страданий
людей несутся ими во имя учения
мира, что все эти страдания не нужны и могли бы не быть, что большинство
людей — мученики учения
мира.
Все эти
люди побросали дома, поля, отцов, братьев, часто жен и детей, — отреклись от всего, даже от самой жизни, и пришли в город для того, чтобы приобрести то, что по учению
мира считается для каждого из них необходимым.
И все они, не говоря уже о тех десятках тысяч несчастных
людей, потерявших всё и перебивающихся требухой и водкой в ночлежных домах, — все, начиная от фабричного, извозчика, швеи, проститутки до богача-купца и министра и их жен, все несут самую тяжелую, неестественную жизнь и не приобрели того, что считается для них нужным по учению
мира.
Поищите между этими
людьми и найдите, от бедняка до богача,
человека, которому бы хватало то, что он зарабатывает, на то, что он считает нужным, необходимым по учению
мира, и вы увидите, что не найдете и одного на тысячу.
Посмотрите же на жизнь
людей, живущих по учению
мира: чем большего они достигли успеха по учению
мира, тем больше они лишены этого условия счастья.