Вспоминая свою прежнюю жизнь, я вижу теперь, что я никогда не позволял разгораться своему враждебному чувству на тех людей, которых считал выше себя, и никогда не оскорблял их; но зато малейший неприятный для меня
поступок человека, которого я считал ниже себя, вызывал мой гнев на него и оскорбление, и чем выше я считал себя перед таким человеком, тем легче я оскорблял его; иногда даже одна воображаемая мною низкость положения человека уже вызывала с моей стороны оскорбление ему.
Неточные совпадения
Вместо устройства нашей жизни, при котором считается необходимым и хорошим, чтобы молодой
человек распутничал до женитьбы, вместо того, чтобы жизнь, разлучающую супругов, считать самой естественной, вместо узаконения сословия женщин, служащих разврату, вместо допускания и благословления развода, — вместо всего этого я представил себе, что нам делом и словом внушается, что одинокое безбрачное состояние
человека, созревшего для половых сношений и не отрекшегося от них, есть уродство и позор, что покидание
человеком той, с какой он сошелся, перемена ее для другой есть не только такой же неестественный
поступок, как кровосмешение, но есть и жестокий, бесчеловечный
поступок.
Вместо того, чтобы вся жизнь наша была установлена на насилии, чтобы каждая радость наша добывалась и ограждалась насилием; вместо того, чтобы каждый из нас был наказываемым или наказывающим с детства и до глубокой старости, я представил себе, что всем нам внушается словом и делом, что месть есть самое низкое животное чувство, что насилие есть не только позорный
поступок, но
поступок, лишающий
человека истинного счастья, что радость жизни есть только та, которую не нужно ограждать насилием, что высшее уважение заслуживает не тот, кто отнимает или удерживает свое от других и кому служат другие, а тот, кто больше отдает свое и больше служит другим.
Я представил себе, что вместо тех народных ненавистей, которые под видом любви к отечеству внушаются нам, вместо тех восхвалений убийства — войн, которые с детства представляются нам как самые доблестные
поступки, я представил себе, что нам внушается ужас и презрение ко всем тем деятельностям — государственным, дипломатическим, военным, которые служат разделению
людей, что нам внушается то, что признание каких бы то ни было государств, особенных законов, границ, земель, есть признак самого дикого невежества, что воевать, т. е. убивать чужих, незнакомых
людей без всякого повода есть самое ужасное злодейство, до которого может дойти только заблудший и развращенный
человек, упавший до степени животного.
И из этого ложного представления вытекает ряд безумных и жестоких
поступков этих
людей, кончающийся их изгнанием, исключением из жизни; точно так же мы вообразили себе, что жизнь каждого из нас есть наша личная собственность, что мы имеем право на нее и можем пользоваться ею, как хотим, ни перед кем не имея никаких обязательств.
Это — то учение, которого держалось и держится большинство
людей и из которого вытекают все разнообразные веры
людей мира и все их
поступки.
Если
человек имеет ту δόξα, что важнее всего его личность, то он будет считать, что его личное благо есть самое главное и желательное в жизни и, смотря по тому, в чем он будет полагать это благо, — в приобретении ли именья, в знатности ли, в славе, в удовлетворении ли похоти и пр., — у него будет соответственная этому взгляду вера, и все
поступки его будут всегда сообразны с нею.
Если δόξα
человека — другая, если он понимает жизнь так, что смысл ее только в исполнении воли бога, как понимал это Авраам и как учил этому Христос, то, смотря по тому; в чем он будет полагать волю бога, у него будет и соответствующая вера, и все
поступки его будут вытекать из этой веры.
Поступки же этих
людей определяются только верою, что надо делать всегда то, что велят.
Всё то, что прежде казалось мне хорошим и высоким, обязательство верности правительству, подтверждаемое присягой, вымогание этой присяги от
людей и все
поступки, противные совести, совершаемые во имя этой присяги, — всё это представилось теперь мне и дурным и низким.
Возмущало Нехлюдова, главное, то, что в судах и министерствах сидели люди, получающие большое, собираемое с народа жалованье за то, что они, справляясь в книжках, написанных такими же чиновниками, с теми же мотивами, подгоняли
поступки людей, нарушающих написанные ими законы, под статьи, и по этим статьям отправляли людей куда-то в такое место, где они уже не видали их, и где люди эти в полной власти жестоких, огрубевших смотрителей, надзирателей, конвойных миллионами гибли духовно и телесно.
Если наши интересы не связаны с
поступками человека, его поступки, в сущности, очень мало занимают нас, когда мы люди серьезные, исключая двух случаев, которые, впрочем, кажутся исключениями из правила только людям, привыкшим понимать слово «интерес» в слишком узком смысле обыденного расчета.
Он, конечно, отвечал ей тем же, но в глубине его совести было нехорошо, неспокойно, и ему против воли припомнились слова аптекаря, говорившего, что во многих
поступках человек может совершенно оправдать себя перед другими, но только не перед самим собою.
При мысли, что Дюрок прикладывает руку к ее груди, у меня самого сильно забилось сердце. Вся история, отдельные черты которой постепенно я узнавал, как бы складывалась на моих глазах из утреннего блеска и ночных тревог, без конца и начала, одной смутной сценой. Впоследствии я узнал женщин и уразумел, что девушка семнадцати лет так же хорошо разбирается в обстоятельствах,
поступках людей, как лошадь в арифметике. Теперь же я думал, что если она так сильно противится и огорчена, то, вероятно, права.
Неточные совпадения
Они
люди, конечно, ученые и воспитывались в разных коллегиях, но имеют очень странные
поступки, натурально неразлучные с ученым званием.
«Я согласен, что
поступок их нехорош, но прошу вас принять во внимание недоразумение, молодость; потом молодые
люди только позавтракали.
Он не знал, что его образ действий относительно Кити имеет определенное название, что это есть заманиванье барышень без намерения жениться и что это заманиванье есть один из дурных
поступков, обыкновенных между блестящими молодыми
людьми, как он.
Вообще, отвлеченно, Долли одобряла
поступок Анны, но видеть того
человека, для которого был сделан этот
поступок, было ей неприятно.
Были в его прошедшем, как у всякого
человека, сознанные им дурные
поступки, за которые совесть должна была бы мучать его; но воспоминание о дурных
поступках далеко не так мучало его, как эти ничтожные, но стыдные воспоминания.