Оттолкнули меня от церкви и странности догматов церкви, и признание и одобрение церковью гонений, казней и войн, и взаимное отрицание друг друга разными исповеданиями; но подорвало мое доверие к ней именно это равнодушие к тому, что мне казалось
сущностью учения Христа, и, напротив, пристрастие к тому, что я считал несущественным.
Неточные совпадения
Но, подчинив себя церкви, я скоро заметил, что я не найду в
учении церкви подтверждения, уяснения тех начал христианства, которые казались для меня главными; я заметил, что эта дорогая мне
сущность христианства не составляет главного в
учении церкви.
И вот, когда я понял закон Христа, как закон Христа, а не закон Моисея и Христа, и понял то положение этого закона, которое прямо отрицает закон Моисея, так все Евангелия, вместо прежней неясности, разбросанности, противоречий, слились для меня в одно неразрывное целое, и среди их выделилась
сущность всего
учения, выраженная в простых, ясных и доступных каждому пяти заповедях Христа (Матф. V, 21 — 48), о которых я ничего не знал до сих пор.
Та борьба между стремлением к жизни животной и жизни разумной, которая лежит в душе каждого человека и составляет
сущность жизни каждого, по этому
учению совершенно устраняется.
Учение Христа в том, чтобы возвысить сына человеческого, т. е.
сущность жизни человека — признать себя сыном бога.
Из этого-то непонимания
сущности веры и вытекает то странное желание людей — сделать так, чтобы поверить в то, что жить по
учению Христа лучше, тогда как всеми силами души, согласно с верой в благо личной жизни, им хочется жить противно этому
учению.
Сущность христианского
учения не в этом, а в теозофическом
учении, выраженном в догматах».
И потому во время своих исследований я не только не отыскивал ошибки церковного
учения, напротив, умышленно закрывал глаза на те положения, которые мне казались неясными и странными, но не противоречили тому, что я считал
сущностью христианского
учения.
Из того, что составляет
сущность веры, т. е.
учения о жизни и объяснения смысла ее, первое считается неважным и не принадлежащим к вере, а второе, т. е. объяснение когда-то бывшей жизни или рассуждения и гадания об историческом ходе жизни, считаются самым важным и серьезным.
Закон дан через Моисея, а благо и истина — через Иисуса Христа (Иоан. I, 17).
Учение Христа есть благо и истина. Прежде, не зная истины, я не знал и блага. Принимая зло за благо, я впадал во зло и сомневался в законности моего стремления ко благу. Теперь же я понял и поверил, что благо, к которому я стремлюсь, есть воля отца, есть самая законная
сущность моей жизни.
— Я невежда в отношении Гегеля… С Фихте [Фихте Иоганн-Готлиб (1762—1814) — немецкий философ и публицист.] и Шеллингом [Шеллинг Фридрих-Вильгельм (1775—1854) — немецкий философ, оказавший заметное влияние на развитие русской философской мысли, особенно в 20-е годы.] я знаком немного и уважаю их, хотя я сам весь, по существу моему, мистик; но знать, говорят, все полезно… Скажите, в чем состоит
сущность учения Гегеля: продолжатель ли он своих предшественников или начинатель чего-нибудь нового?..
С первых же времен апостолы и первые христиане до такой степени не понимают
сущности учения Христа, что учат принимающих христианство прежде всего верить в воскресение Христа, в чудесное действие крещения, в сошествие святого духа и т. п., но ничего или очень мало говорят о нравственном учении Христа, как это видно по всем речам апостолов, записанным в Деяниях.
Неточные совпадения
Но, прочтя потом историю церкви католического писателя и историю церкви православного писателя и увидав, что обе церкви, непогрешимые по
сущности своей, отрицают одна другую, он разочаровался и в Хомяковском
учении о церкви, и это здание рассыпалось таким же прахом, как и философские постройки.
Графиня Катерина Ивановна, как это ни странно было и как ни мало это шло к ее характеру, была горячая сторонница того
учения, по которому считалось, что
сущность христианства заключается в вере в искупление.
В
сущности, это
учение о Промысле оборачивается оправданием зла.
Наибольшую критику во мне вызывает традиционное
учение о Промысле, которое, в
сущности, есть скрытый пантеизм в наименее приемлемой форме.
Но я, в
сущности, всегда думал, что монашеская аскеза, особенно сирийского типа, есть искажение
учения Христа, есть монофизитство, она находится в противоречии с откровением о Богочеловечности.