Неточные совпадения
Волк приостановил бег, неловко, как больной жабой, повернул свою лобастую
голову к собакам, и также мягко переваливаясь прыгнул раз, другой и, мотнув поленом (хвостом), скрылся в опушку.
«Пускать? не пускать?» говорил сам себе Николай в то время как
волк подвигался к нему, отделяясь от леса. Вдруг вся физиономия
волка изменилась; он вздрогнул, увидав еще вероятно никогда не виданные им человеческие глаза, устремленные на него, и слегка поворотив к охотнику
голову, остановился — назад или вперед? «Э! всё равно, вперед!..» видно, — как будто сказал он сам себе, и пустился вперед, уже не оглядываясь, мягким, редким, вольным, но решительным скоком.
Волк быстро, как нельзя было ожидать от него, приподнялся и бросился к муругому кобелю, щелкнул зубами — и окровавленный, с распоротым боком кобель, пронзительно завизжав, ткнулся
головой в землю.
Та минута, когда Николай увидал в водомоине копошащихся с
волком собак, из-под которых виднелась седая шерсть
волка, его вытянувшаяся задняя нога, и с прижатыми ушами испуганная и задыхающаяся
голова (Карай держал его за горло), минута, когда увидал это Николай, была счастливейшею минутою его жизни.
Он взялся уже за луку седла, чтобы слезть и колоть
волка, как вдруг из этой массы собак высунулась вверх
голова зверя, потом передние ноги стали на край водомоины.
Охотники съезжались с своими добычами и рассказами, и все подходили смотреть матёрого
волка, который свесив свою лобастую
голову с закушенною палкой во рту, большими, стеклянными глазами смотрел на всю эту толпу собак и людей, окружавших его.
Неточные совпадения
Широкая
голова, небольшие мохнатые стоячие уши, притупленная морда, сухое сложение и длинный пушистый хвост изобличали в нем красного
волка или шакалоподобную дикую собаку.
— А вот мой личный враг идет, — промолвил он, вдруг вернувшись ко мне, — видите этого толстого человека с бурым лицом и щетиной на
голове, вон что шапку сгреб в руку да по стенке пробирается и на все стороны озирается, как
волк?
«Приятный город», — подумал я, оставляя испуганного чиновника… Рыхлый снег валил хлопьями, мокро-холодный ветер пронимал до костей, рвал шляпу и шинель. Кучер, едва видя на шаг перед собой, щурясь от снегу и наклоняя
голову, кричал: «Гись, гись!» Я вспомнил совет моего отца, вспомнил родственника, чиновника и того воробья-путешественника в сказке Ж. Санда, который спрашивал полузамерзнувшего
волка в Литве, зачем он живет в таком скверном климате? «Свобода, — отвечал
волк, — заставляет забыть климат».
Старче всё тихонько богу плачется, // Просит у Бога людям помощи, // У Преславной Богородицы радости, // А Иван-от Воин стоит около, // Меч его давно в пыль рассыпался, // Кованы доспехи съела ржавчина, // Добрая одежа поистлела вся, // Зиму и лето
гол стоит Иван, // Зной его сушит — не высушит, // Гнус ему кровь точит — не выточит, //
Волки, медведи — не трогают, // Вьюги да морозы — не для него, // Сам-от он не в силе с места двинуться, // Ни руки поднять и ни слова сказать, // Это, вишь, ему в наказанье дано:
— Наверху, видно, празднуют… — глубокомысленно заметил Самоварник, поднимая
голову кверху. — Засыпки и подсыпки [Засыпки и подсыпки — рабочие, которые засыпают в печь уголь, руду и флюсы. (Прим. Д. Н. Мамина-Сибиряка.)] плохо робят. Да и то сказать, родимый мой, суди на
волка, суди и по
волку: все загуляли.