Как голодное стадо идет кучей по
голому полю, но тотчас же неудержимо разбредается, как только нападает на богатые пастбища, так же неудержимо разбредалось и войско по богатому городу.
Неточные совпадения
Один молодой, белокурый солдат — еще князь Андрей знал его — 3-й роты, с ремешком под икрой, крестясь, отступал назад, чтобы хорошенько разбежаться и бултыхнуться в воду; другой черный, всегда лохматый унтер-офицер, по пояс в воде, подергивая мускулистым станом, радостно фыркал,
поливая себе
голову черными по кисти руками. Слышалось шлепанье друг по другу, и визг, и уханье.
К ночи кругом гроба горели свечи, на гробу был покров, на
полу был посыпан можжевельник, под мертвую ссохшуюся
голову была положена печатная молитва, а в углу сидел дьячок, читая псалтырь.
Наполеон ездил по
полю, глубокомысленно вглядывался в местность, сам с собой одобрительно или недоверчиво качал
головой и, не сообщая окружавшим его генералам того глубокомысленного хода, который руководил его решеньями, передавал им только окончательные выводы в форме приказаний.
Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на
поле сражения. На кургане этом была толпа военных и слышался французский говор штабных, и виднелась седая
голова Кутузова, с его белою с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
В третьем часу атаки французов прекратились. На всех лицах, приезжавших с
поля сражения, и на тех, которые стояли вокруг него, Кутузов читал выражение напряженности, дошедшей до высшей степени. Кутузов был доволен успехом дня сверх ожидания. Но физические силы оставляли старика. Несколько раз
голова его низко опускалась, как бы падая, и он задремывал. Ему подали обедать.
Князь Андрей точно так же, как и все люди полка, нахмуренный и бледный, ходил взад и вперед по лугу подле овсяного
поля от одной межи до другой, заложив назад руки и опустив
голову.
Страшный вид
поля сражения, покрытого трупами и ранеными в соединении с тяжестью
головы и с известиями об убитых и раненых двадцати знакомых генералах и с сознанием бессильности своей прежде сильной руки, произвели неожиданное впечатление на Наполеона, который обыкновенно любил рассматривать убитых и раненых, испытывая тем свою душевную силу (как он думал).
— Нет, мама, я лягу тут на
полу, — сердито сказала Наташа, подошла к окну и отворила его. Стоны адъютанта послышались из открытого окна явственнее. Она высунула
голову в сырой воздух ночи и графиня видела, как тонкая шея ее тряслась от рыданий и билась о раму. Наташа знала, что стонал не князь Андрей. Она знала, что князь Андрей лежал в той же связи, где они были, в другой избе через сени; но этот страшный неумолкавший стон заставил зарыдать ее. Графиня переглянулась с Соней.
На грязном
голом полу валялись два полуобнаженные человеческие остова (это были сами блаженные, уже успевшие возвратиться с богомолья), которые бормотали и выкрикивали какие-то бессвязные слова и в то же время вздрагивали, кривлялись и корчились, словно в лихорадке.
— Вишь, чертова баба! — сказал дед, утирая
голову полою, — как опарила! как будто свинью перед Рождеством! Ну, хлопцы, будет вам теперь на бублики! Будете, собачьи дети, ходить в золотых жупанах! Посмотрите-ка, посмотрите сюда, что я вам принес! — сказал дед и открыл котел.
Потом он улегся на
голом полу, // Всё скоро уснуло в сторожке, // Я думала, думала… лежа в углу // На мерзлой и жесткой рогожке… // Сначала веселые были мечты: // Я вспомнила праздники наши, // Огнями горящую залу, цветы, // Подарки, заздравные чаши, // И шумные речи, и ласки… кругом // Всё милое, всё дорогое — // Но где же Сергей?.. И подумав о нем, // Забыла я всё остальное!
Неточные совпадения
Долго раздумывал он, кому из двух кандидатов отдать преимущество: орловцу ли — на том основании, что «Орел да Кромы — первые воры», — или шуянину — на том основании, что он «в Питере бывал, на
полу сыпал и тут не упал», но наконец предпочел орловца, потому что он принадлежал к древнему роду «Проломленных
Голов».
Но надежды их не сбылись, и когда
поля весной освободились от снега, то глуповцы не без изумления увидели, что они стоят совсем
голые.
Но как ни казались блестящими приобретенные Бородавкиным результаты, в существе они были далеко не благотворны. Строптивость была истреблена — это правда, но в то же время было истреблено и довольство. Жители понурили
головы и как бы захирели; нехотя они работали на
полях, нехотя возвращались домой, нехотя садились за скудную трапезу и слонялись из угла в угол, словно все опостылело им.
Может быть, тем бы и кончилось это странное происшествие, что
голова, пролежав некоторое время на дороге, была бы со временем раздавлена экипажами проезжающих и наконец вывезена на
поле в виде удобрения, если бы дело не усложнилось вмешательством элемента до такой степени фантастического, что сами глуповцы — и те стали в тупик. Но не будем упреждать событий и посмотрим, что делается в Глупове.
Вронский снял с своей
головы мягкую с большими
полями шляпу и отер платком потный лоб и отпущенные до половины ушей волосы, зачесанные назад и закрывавшие его лысину. И, взглянув рассеянно на стоявшего еще и приглядывавшегося к нему господина, он хотел пройти.