Неточные совпадения
Граф из-за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не
забывая и
себя.
— Да господину Долохову передайте, что я его не
забуду, чтоб он был спокоен. Да скажите, пожалуйста, я всё хотел спросить, что̀ он, как
себя ведет? И всё…
Кутузов, которого он догнал еще в Польше, принял его очень ласково, обещал ему не
забывать его, отличал от других адъютантов, брал с
собою в Вену и давал более серьезные поручения. Из Вены Кутузов писал своему старому товарищу, отцу князя Андрея...
— Что̀ за штиль, как он описывает мило! — говорила она, читая описательную часть письма. — И что̀ за душа! О
себе ничего… ничего! О каком-то Денисове, а сам, верно, храбрее их всех. Ничего не пишет о своих страданиях. Что̀ за сердце! Как я узнаю его! И как вспомнил всех! Никого не
забыл. Я всегда, всегда говорила, еще когда он вот какой был, я всегда говорила…
Впрочем, — сказал он, вставая, — вы знаете мою фамилию и знаете, где найти меня; но не
забудьте, — прибавил он, — что я не считаю нисколько ни
себя, ни вас оскорбленным, и мой совет, как человека старше вас, оставить это дело без последствий.
— Несмотря на мое полное уважение к старому Кутузову, — продолжал он, — хороши мы были бы все, ожидая чего-то и тем давая ему случай уйти или обмануть нас, тогда как теперь он верно в наших руках. Нет, не надобно
забывать Суворова и его правила: не ставить
себя в положение атакованного, а атаковать самому. Поверьте, на войне энергия молодых людей часто вернее указывает путь, чем вся опытность старых кунктаторов.
Ростов,
забыв совершенно о Денисове, не желая никому дать предупредить
себя, скинул шубу и на цыпочках побежал в темную, большую залу.
Княжна не упала, с ней не сделалось дурноты. Она была уже бледна, но когда она услыхала эти слова, лицо ее изменилось, и что-то просияло в ее лучистых, прекрасных глазах. Как будто радость, высшая радость, независимая от печалей и радостей этого мира, разлилась сверх той сильной печали, которая была в ней. Она
забыла весь страх к отцу, подошла к нему, взяла его за руку, потянула к
себе и обняла за сухую, жилистую шею.
До половины дороги, как это всегда бывает, от Кременчуга до Киева, все мысли Ростова были еще назади — в эскадроне; но перевалившись за половину, он уже начал
забывать тройку саврасых, своего вахмистра Дожойвейку, и беспокойно начал спрашивать
себя о том, чтó и как он найдет в Отрадном.
Граф,
забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед
собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку.
— Ах, я это знаю. Знаю, знаю, — подхватила Наташа. — Я еще маленькая была, так со мной это было. Помнишь, раз меня за сливы наказали и вы все танцовали, а я сидела в класной и рыдала, никогда не
забуду: мне и грустно было и жалко было всех, и
себя, и всех-всех жалко. И, главное, я не виновата была, — сказала Наташа, — ты помнишь?
Пока она ехала в карете, сидя рядом с отцом, и задумчиво глядела на мелькавшие в мерзлом окне огни фонарей, она чувствовала
себя еще влюбленнее и грустнее и
забыла с кем и куда она едет.
— Давно пожаловали, графиня? — заговорил он. — Приду, приду, ручку поцелую. А я вот приехал по делам и девочек своих с
собой привез. Бесподобно, говорят, Семенова играет, — говорил Илья Андреич. — Граф Петр Кириллович нас никогда не
забывал. Он здесь?
Марья Дмитриевна продолжала еще несколько времени усовещивать Наташу и внушать ей, что всё это надо скрыть от графа, что никто не узнает ничего, ежели только Наташа возьмет на
себя всё
забыть и не показывать ни перед кем вида, что что-нибудь случилось. Наташа не отвечала. Она и не рыдала больше, но с ней сделались озноб и дрожь. Марья Дмитриевна подложила ей подушку, накрыла ее двумя одеялами и сама принесла ей липового цвета, но Наташа не откликнулась ей.
Итальянец самоуверен потому, что он взволнован и
забывает легко и
себя и других.
Но не говоря о том, что ничто не мешало Наполеону итти в эти полуденные губернии (так как русская армия давала ему дорогу) историки
забывают то, что армия Наполеона не могла быть спасена ничем, потому что она в самой
себе несла уже тогда неизбежные условия гибели.
Обетованная земля при наступлении французов была Москва, при отступлении была родина. Но родина была слишком далеко, и для человека, идущего 1000 верст, непременно нужно сказать
себе,
забыв о конечной цели, «нынче я приду за 40 верст на место отдыха и ночлега», и в первый переход это место отдыха заслоняет конечную цель и сосредоточивает на
себе все желанья и надежды. Те стремления, которые выражаются в отдельном человеке, всегда увеличиваются в толпе.
Во всю дорогу Петя приготавливался к тому, как он, как следует большому и офицеру, не намекая на прежнее знакомство, будет держать
себя с Денисовым. Но как только Денисов улыбнулся ему, Петя тотчас же просиял, покраснел от радости и
забыв приготовленную официальность, начал рассказывать о том, как он проехал мимо французов и как он рад, что ему дано такое поручение, и что он был уже в сражении под Вязьмой и что там отличился один гусар.
— Возьмите пожалуста
себе. У меня много таких… — покраснев сказал Петя. — Батюшки! Я и
забыл совсем, — вдруг вскрикнул он. — У меня изюм чудесный, знаете, такой без косточек. У нас маркитант новый и такие прекрасные вещи. Я купил десять фунтов. Я привык что-нибудь сладкое. Хотите?.. — И Петя побежал в сени к своему казаку, и принес торбы, в которых было фунтов пять изюму. — Кушайте, господа, кушайте.
Несмотря на то, что она твердо решилась не ездить больше к Ростовым и
забыть всё это, она чувствовала
себя беспрестанно в неопределенном положении.
Графиня Марья знала очень хорошо это его настроение и, когда она сама была в хорошем расположении, она спокойно ожидала, пока он поест супу и тогда уже начинала говорить с ним и заставляла его признаваться, что он без причины был не в духе; но нынче она совершенно
забыла это свое наблюдение; ей стало больно, что он без причины на нее сердится и она почувствовала
себя несчастною.
Зная, что Наташа для
себя ничего не поручала, а для других поручала только тогда, когда он сам вызывался, он теперь находил неожиданное для самого
себя детское удовольствие в этих покупках подарков для всего дома и никогда ничего не
забывал.
— По моему, ты совершенно прав. Я так и сказала Наташе. Пьер говорит, что все страдают, мучатся, развращаются, и что наш долг помочь ближним. Разумеется, он прав, — говорила графиня Марья; — но он
забывает, что у нас есть другие обязанности ближе, которые сам Бог указал нам, и что мы можем рисковать
собой, но не детьми.
Неточные совпадения
Скотинин. Да с ним на роду вот что случилось. Верхом на борзом иноходце разбежался он хмельной в каменны ворота. Мужик был рослый, ворота низки,
забыл наклониться. Как хватит
себя лбом о притолоку, индо пригнуло дядю к похвям потылицею, и бодрый конь вынес его из ворот к крыльцу навзничь. Я хотел бы знать, есть ли на свете ученый лоб, который бы от такого тумака не развалился; а дядя, вечная ему память, протрезвясь, спросил только, целы ли ворота?
Не позаботясь даже о том, чтобы проводить от
себя Бетси,
забыв все свои решения, не спрашивая, когда можно, где муж, Вронский тотчас же поехал к Карениным. Он вбежал на лестницу, никого и ничего не видя, и быстрым шагом, едва удерживаясь от бега, вошел в ее комнату. И не думая и не замечая того, есть кто в комнате или нет, он обнял ее и стал покрывать поцелуями ее лицо, руки и шею.
Потом, вспоминая брата Николая, он решил сам с
собою, что никогда уже он не позволит
себе забыть его, будет следить за ним и не выпустит его из виду, чтобы быть готовым на помощь, когда ему придется плохо.
Анна
забыла о своих соседях в вагоне и, на легкой качке езды вдыхая в
себя свежий воздух, опять стала думать:
Одно — вне ее присутствия, с доктором, курившим одну толстую папироску за другою и тушившим их о край полной пепельницы, с Долли и с князем, где шла речь об обеде, о политике, о болезни Марьи Петровны и где Левин вдруг на минуту совершенно
забывал, что происходило, и чувствовал
себя точно проснувшимся, и другое настроение — в ее присутствии, у ее изголовья, где сердце хотело разорваться и всё не разрывалось от сострадания, и он не переставая молился Богу.