Неточные совпадения
Анатоль
поцеловал старика и любопытно и совершенно спокойно смотрел на него, ожидая, скоро ли произойдет от него обещанное
отцом чудацкое.
— Non, non, non! Quand votre père m’écrira, que vous vous conduisez bien, je vous donnerai ma main à baiser. Pas avant. [Нет, нет, нет! Когда
отец ваш напишет мне, что вы себя ведете хорошо, тогда я дам вам
поцеловать руку. Не прежде.] —
«Да, очень может быть, завтра убьют», подумал он. И вдруг, при этой мысли о смерти,
целый ряд воспоминаний, самых далеких и самых задушевных, восстал в его воображении; он вспоминал последнее прощание с
отцом и женою; он вспоминал первые времена своей любви к ней; вспомнил о ее беременности, и ему стало жалко и ее и себя, и он в нервично-размягченном и взволнованном состоянии вышел из избы, в которой он стоял c Несвицким, и стал ходить перед домом.
«Анатоль ездил к ней занимать у нее денег и
целовал ее в голые плечи. Она не давала ему денег, но позволяла
целовать себя.
Отец, шутя, возбуждал ее ревность; она с спокойною улыбкой говорила, что она не так глупа, чтобы быть ревнивою: пусть делает, что́ хочет, говорила она про меня. Я спросил у нее однажды, не чувствует ли она признаков беременности. Она засмеялась презрительно и сказала, что она не дура, чтобы желать иметь детей, и что от меня детей у нее не будет».
— Что́ же делать! С кем это не случалось, — сказал сын развязным, смелым тоном, тогда как в душе своей он считал себя негодяем, подлецом, который
целою жизнью не мог искупить своего преступления. Ему хотелось бы
целовать руки своего
отца, на коленях просить его прощения, а он небрежным и даже грубым тоном говорил, что это со всяким случается.
На другой день после своего объяснения с матерью, Наташа ждала
целый день Болконского, но он не приехал. На другой, на третий день было то же самое. Пьер также не приезжал, и Наташа, не зная того, что князь Андрей уехал к
отцу, не могла объяснить его отсутствия.
Ни
отец и мать, ни Соня, ни сам князь Андрей не могли предвидеть того, как подействует на Наташу расставанье с ее женихом. Красная и взволнованная, с сухими глазами, она ходила этот день по дому, занимаясь самыми ничтожными делами, как будто не понимая того, что́ ожидает ее. Она не плакала и в ту минуту, как он, прощаясь, последний раз
поцеловал ее руку.
Он не сказал ей этого потому, что княжна Марья стала бы просить
отца дать свое согласие, и не достигнув бы
цели, раздражила бы
отца, и на себе бы понесла всю тяжесть его неудовольствия.
Однажды в Москве, в присутствии княжны Марьи (ей казалось, что
отец нарочно при ней это сделал), старый князь
поцеловал у m-lle Bourienne руку и, притянув ее к себе, обнял лаская.
— Ну, прощай, дружок; помни, что я всею душой несу с тобой твою потерю и что я тебе не светлейший, не князь и не главнокомандующий, а я тебе
отец. Ежели что́ нужно, прямо ко мне. Прощай, голубчик. — Он опять обнял и
поцеловал его. И еще князь Андрей не успел выйти в дверь, как Кутузов успокоительно вздохнул и взялся опять за неконченный роман мадам Жанлис Les chevaliers du Gygne.
Когда привели к князю Андрею Николушку, испуганно смотревшего на
отца, но не плакавшего, потому что никто не плакал, князь Андрей
поцеловал его и очевидно не знал, чтó говорить с ним.
Лицо Николушки, похожее на
отца, в минуту душевного размягчения, в котором Пьер теперь находился, так на него подействовало, что он,
поцеловав Николушку, поспешно встал и, достав платок, отошел к окну. Он хотел проститься с княжной Марьей, но она удержала его.
Представляется ли мне благом сохранение в 12-м году дома моего
отца в Москве, или слава русских войск, или процветание Петербургского или других университетов, или свобода Польши, или могущество России, или равновесие Европы, или известного рода европейское просвещение — прогресс, я должен признать, что деятельность всякого исторического лица имела, кроме этих
целей, еще другие, более общие и недоступные мне
цели.
Черноглазая девочка смело скрыпнула дверью, подошла энергическими шажками тупых ножек к дивану и, рассмотрев положение
отца, спавшего к ней спиною, поднялась на цыпочках и
поцеловала лежавшую под головой руку
отца.
Неточные совпадения
Г-жа Простакова. Говори, Митрофанушка. Как — де, сударь, мне не
целовать твоей ручки? Ты мой второй
отец.
Митрофан. Как не
целовать, дядюшка, твоей ручки. Ты мой
отец… (К матери.) Который бишь?
Дом был большой, старинный, и Левин, хотя жил один, но топил и занимал весь дом. Он знал, что это было глупо, знал, что это даже нехорошо и противно его теперешним новым планам, но дом этот был
целый мир для Левина. Это был мир, в котором жили и умерли его
отец и мать. Они жили тою жизнью, которая для Левина казалась идеалом всякого совершенства и которую он мечтал возобновить с своею женой, с своею семьей.
— Экой молодец стал! И то не Сережа, а
целый Сергей Алексеич! — улыбаясь сказал Степан Аркадьич, глядя на бойко и развязно вошедшего красивого, широкого мальчика в синей курточке и длинных панталонах. Мальчик имел вид здоровый и веселый. Он поклонился дяде, как чужому, но, узнав его, покраснел и, точно обиженный и рассерженный чем-то, поспешно отвернулся от него. Мальчик подошел к
отцу и подал ему записку о баллах, полученных в школе.
Однако, странное дело, несмотря на то, что она так готовилась не подчиниться взгляду
отца, не дать ему доступа в свою святыню, она почувствовала, что тот божественный образ госпожи Шталь, который она месяц
целый носила в душе, безвозвратно исчез, как фигура, составившаяся из брошенного платья, исчезает, когда поймёшь, как лежит это платье.