— Батюшка, я не хотел
быть судьей, — сказал князь Андрей желчным и жестким тоном, — но вы вызвали меня, и я сказал и всегда скажу, что княжна Марья не виновата, а виноваты… виновата эта француженка…
Он чувствовал, что над каждым его словом, действием, теперь
есть судья, суд которого дороже ему суда всех людей в мире.
Неточные совпадения
Она
пела теперь не по-детски, уж не
было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая
была в ней прежде; но она
пела еще не хорошо, как говорили все знатоки-судьи, которые ее слушали.
Теперь, к удивлению своему, он нашел, что во всех этих вопросах не
было более сомнений и недоумений. В нем теперь явился
судья, по каким-то неизвестным ему самому законам, решавший, чтò
было нужно и чего не нужно делать.
Первым приложением этого нового
судьи была для него просьба пленного французского полковника, пришедшего к нему, много рассказывавшего о своих подвигах и под конец заявившего почти требование о том, чтобы Пьер дал ему 4000 франков для отсылки жене и детям.
Слуги, вернейшие
судьи господ, потому что они судят не по разговорам и выражениям чувств, а по действиям и образу жизни,
были рады приезду Пьера, потому что при нем, они знали, граф перестанет ходить ежедневно по хозяйству и
будет веселее и добрее, и еще потому, что всем
будут богатые подарки к празднику.
— Держу, — отвечал Вулич глухим голосом. — Майор, вы
будете судьею; вот пятнадцать червонцев: остальные пять вы мне должны, и сделаете мне дружбу, прибавить их к этим.
Неточные совпадения
Коробкин (продолжает).«
Судья Ляпкин-Тяпкин в сильнейшей степени моветон…» (Останавливается).Должно
быть, французское слово.
Судья тоже, который только что
был пред моим приходом, ездит только за зайцами, в присутственных местах держит собак и поведения, если признаться пред вами, — конечно, для пользы отечества я должен это сделать, хотя он мне родня и приятель, — поведения самого предосудительного.
Анна Андреевна. Тебе все такое грубое нравится. Ты должен помнить, что жизнь нужно совсем переменить, что твои знакомые
будут не то что какой-нибудь судья-собачник, с которым ты ездишь травить зайцев, или Земляника; напротив, знакомые твои
будут с самым тонким обращением: графы и все светские… Только я, право, боюсь за тебя: ты иногда вымолвишь такое словцо, какого в хорошем обществе никогда не услышишь.
— Я боюсь, что она сама не понимает своего положения. Она не
судья, — оправляясь говорил Степан Аркадьич. — Она подавлена, именно подавлена твоим великодушием. Если она прочтет это письмо, она не в силах
будет ничего сказать, она только ниже опустит голову.
— Я пожалуюсь? Да ни за что в свете! Разговоры такие пойдут, что и не рад жалобе! Вот на заводе — взяли задатки, ушли. Что ж мировой
судья? Оправдал. Только и держится всё волостным судом да старшиной. Этот отпорет его по старинному. А не
будь этого — бросай всё! Беги на край света!