Неточные совпадения
Старикам и скучающим, мрачным молодым
людям казалось, что они сами делаются похожи на нее, побыв и поговорив несколько
времени с ней.
Виконт оценил эту молчаливую похвалу и, благодарно улыбнувшись, стал продолжать; но в это
время Анна Павловна, все поглядывавшая на страшного для нее молодого
человека, заметила, что он что-то слишком горячо и громко говорит с аббатом, и поспешила на помощь к опасному месту.
— Еще есть
время, мой друг. Ты помни, Катишь, что все это сделалось нечаянно, в минуту гнева, болезни, и потом забыто. Наша обязанность, моя милая, исправить его ошибку, облегчить его последние минуты тем, чтобы не допустить его сделать этой несправедливости, не дать ему умереть в мыслях, что он сделал несчастными тех
людей…
В то
время как он сходил с подножки, два
человека в мещанской одежде торопливо отбежали от подъезда в тень стены.
Больного так обступили доктора, княжны и слуги, что Пьер уже не видал той красно-желтой головы с седою гривой, которая, несмотря на то, что он видел и другие лица, ни на мгновение не выходила у него из вида во всё
время службы. Пьер догадался по осторожному движению
людей, обступивших кресло, что умирающего поднимали и переносили.
— Одно, чтó тяжело для меня, — я тебе по правде скажу, André, — это образ мыслей отца в религиозном отношении. Я не понимаю, как
человек с таким огромным умом не может видеть того, чтó ясно, как день, и может так заблуждаться? Вот это составляет одно мое несчастие. Но и тут в последнее
время я вижу тень улучшения. В последнее
время его насмешки не так язвительны, и есть один монах, которого он принимал и долго говорил с ним.
Кутузов и австрийский генерал о чем-то тихо говорили, и Кутузов слегка улыбнулся, в то
время как, тяжело ступая, он опускал ногу с подножки, точно как будто и не было этих 2000
людей, которые не дыша смотрели на него и на полкового командира.
Несмотря на то, что еще не много
времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это
время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид
человека, не имеющего
времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.
Опять на всех веселых лицах
людей эскадрона появилась та серьезная черта, которая была на них в то
время, как они стояли под ядрами. Ростов, не спуская глаз, смотрел на своего врага, полкового командира, желая найти на его лице подтверждение своих догадок; но полковник ни разу не взглянул на Ростова, а смотрел, как всегда во фронте, строго и торжественно. Послышалась команда.
Князь Андрей не только после своего путешествия, но и после всего похода, во
время которого он был лишен всех удобств чистоты и изящества жизни, испытывал приятное чувство отдыха среди тех роскошных условий жизни, к которым он привык с детства. Кроме того ему было приятно после австрийского приема поговорить хоть не по-русски (они говорили по-французски), но с русским
человеком, который, он предполагал, разделял общее русское отвращение (теперь особенно живо испытываемое) к австрийцам.
В то
время как он подъезжал, из орудия этого, оглушая его и свиту, зазвенел выстрел, и в дыму, вдруг окружившем орудие, видны были артиллеристы, подхватившие пушку и, торопливо напрягаясь, накатывавшие ее на прежнее место. Широкоплечий, огромный солдат 1-й нумер с банником, широко расставив ноги, отскочил к колесу. 2-й нумер трясущеюся рукой клал заряд в дуло. Небольшой сутуловатый
человек, офицер Тушин, спотыкнушись на хобот, выбежал вперед, не замечая генерала и выглядывая из-под маленькой ручки.
Притом ему не было
времени спрашивать себя об искренности или неискренности этих
людей.
Читая это место, Пьер в первый раз почувствовал, что между ним и Элен образовалась какая-то связь, признаваемая другими
людьми, и эта мысль в одно и то же
время и испугала его, как будто на него накладывалось обязательство, которое он не мог сдержать, и вместе понравилась ему, как забавное предположение.
Пьер улыбнулся, но по его улыбке видно было, что он понимал, что не анекдот Сергея Кузьмича интересовал в это
время князя Василья; и князь Василий понял, что Пьер понимал это. Князь Василий вдруг пробурлил что-то и вышел. Пьеру показалось, что даже князь Василий был смущен. Вид смущенья этого старого светского
человека тронул Пьера; он оглянулся на Элен — и она, казалось, была смущена и взглядом говорила: «чтó ж, вы сами виноваты».
Борис во
время похода сделал много знакомств с
людьми, которые могли быть ему полезными, и через рекомендательное письмо, привезенное им от Пьера, познакомился с князем Андреем Болконским, через которого он надеялся получить место в штабе главнокомандующего.
— Вот эти
люди, — сказал Болконский со вздохом, который он не мог подавить, в то
время как они выходили из дворца, — вот эти-то
люди решают судьбы народов.
И Ростов встал и пошел бродить между костров, мечтая о том, какое было бы счастие умереть, не спасая жизнь (об этом он и не смел мечтать), а просто умереть в глазах государя. Он действительно был влюблен и в царя, и в славу русского оружия, и в надежду будущего торжества. И не он один испытывал это чувство в те памятные дни, предшествующие Аустерлицкому сражению: девять десятых
людей русской армии в то
время были влюблены, хотя и менее восторженно, в своего царя и в славу русского оружия.
Как в часах результат сложного движения бесчисленных различных колес и блоков есть только медленное и уравномеренное движение стрелки, указывающей
время, так и результатом всех сложных человеческих движений этих 160 000 русских и французов — всех страстей, желаний, раскаяний, унижений, страданий, порывов гордости, страха, восторга этих
людей — был только проигрыш Аустерлицкого сражения, так называемого сражения трех императоров, т. е. медленное передвижение всемирно-исторической стрелки на циферблате истории человечества.
Болконский воспользовался этим
временем, чтобы зайти к Долгорукову узнать о подробностях дела. Князь Андрей чувствовал, что Кутузов чем-то расстроен и недоволен, и что им недовольны в главной квартире, и что все лица императорской главной квартиры имеют с ним тон
людей, знающих что-то такое, чего другие не знают; и поэтому ему хотелось поговорить с Долгоруковым.
Вейротер с движением
человека, слишком занятого для того, чтобы терять хоть одну минуту
времени, взглянул на Кутузова и, убедившись, что он спит, взял бумагу и громким однообразным тоном начал читать диспозицию будущего сражения под заглавием, которое он тоже прочел...
На узкой плотине Аугеста, на которой столько лет мирно сиживал в колпаке старичок-мельник с удочками, в то
время как внук его, засучив рукава рубашки, перебирал в лейке серебряную трепещущую рыбу; на этой плотине, по которой столько лет мирно проезжали на своих парных возах, нагруженных пшеницей, в мохнатых шапках и синих куртках моравы и уезжали по той же плотине, запыленные мукой, с белыми возами — на этой узкой плотине теперь между фурами и пушками, под лошадьми и между колес толпились обезображенные страхом смерти
люди, давя друг друга, умирая, шагая через умирающих и убивая друг друга для того только, чтобы, пройдя несколько шагов, быть точно так же убитыми.
Люди, дававшие направление разговорам, как-то: граф Растопчин, князь Юрий Владимирович Долгорукий, Валуев, граф Марков, князь Вяземский, не показывались в клубе, а собирались по домам, в своих интимных кружках, и москвичи, говорившие с чужих голосов (к которым принадлежал и Илья Андреич Ростов), оставались на короткое
время без определенного суждения о деле войны и без руководителей.
На третий день Рождества, Николай обедал дома, что в последнее
время редко случалось с ним. Это был официально-прощальный обед, так как он с Денисовым уезжал в полк после Крещенья. Обедало
человек двадцать, в том числе Долохов и Денисов.
— Несправедливо то, что́ есть зло для другого
человека, — сказал Пьер, с удовольствием чувствуя, что в первый раз со
времени его приезда князь Андрей оживлялся и начинал говорить и хотел высказать всё то, что́ сделало его таким, каким он был теперь.
Так как свита императора была очень небольшая, то для
человека, дорожащего успехом по службе, находиться в Тильзите во
время свидания императоров было делом очень важным, и Борис, попав в Тильзит, чувствовал, что с этого
времени положение его совершенно утвердилось.
Первое
время своего знакомства с Сперанским князь Андрей питал к нему страстное чувство восхищения, похожее на то, которое он когда-то испытывал к Бонапарте. То обстоятельство, что Сперанский был сын священника, которого можно было глупым
людям, как это и делали многие, пóшло презирать в качестве кутейника и поповича, заставляло князя Андрея особенно бережно обходиться с своим чувством к Сперанскому, и бессознательно усиливать его в самом себе.
К четвертому разряду, наконец, причислялось тоже большое количество братьев, в особенности в последнее
время вступивших в братство. Это были
люди, по наблюдениям Пьера, ни во что́ не верующие, ничего не желающие, и поступавшие в масонство только для сближения с молодыми богатыми и сильными по связям и знатности братьями, которых весьма много было в ложе.
«Для распространения чистой истины и доставления торжества добродетели, читал он, должны мы очистить
людей от предрассудков, распространить правила, сообразные с духом
времени, принять на себя воспитание юношества, соединиться неразрывными узами с умнейшими
людьми, смело и вместе благоразумно преодолевать суеверие, неверие и глупость, образовать из преданных нам
людей, связанных между собою единством цели и имеющих власть и силу.
Кроме тех оснований, что он несколько раз спрашивал, не находится ли в нашей ложе N. и S. (на что̀ я не мог ему отвечать), кроме того, он по моим наблюдениям не способен чувствовать уважения к нашему святому Ордену и слишком занят и доволен внешним
человеком, чтобы желать улучшения духовного, я не имел оснований сомневаться в нем; но он мне казался неискренним, и всё
время, когда я стоял с ним с глазу на глаз в темной храмине, мне казалось, что он презрительно улыбается на мои слова, и хотелось действительно уколоть его обнаженную грудь шпагой, которую я держал, приставленную к ней.
— Да это правда, князь; в наше
время, — продолжала Вера (упоминая о нашем
времени, как вообще любят упоминать ограниченные
люди, полагающие, что они нашли и оценили особенности нашего
времени и что свойства
людей изменяются со
временем), в наше
время девушка имеет столько свободы, что le plaisir d’être courtisée [удовольствие быть замеченною] часто заглушает в ней истинное чувство.
Потом эти
люди с неменьшим удовольствием и страхом видели, как молодой граф, весь красный, с налитою кровью в глазах, за шиворот вытащил Митиньку, ногой и коленкой с большою ловкостью в удобное
время между своих слов толкнул его под зад и закричал: «Вон! чтобы духу твоего, мерзавец, здесь не было!»
— «А может быть и все те мои товарищи, точно так же, как и я, бились, искали какой-то новой, своей дороги в жизни, и так же как и я силой обстановки, общества, породы, тою стихийною силой, против которой не властен
человек, были приведены туда же, куда и я», — говорил он себе в минуты скромности, и поживши в Москве несколько
времени, он не презирал уже, а начинал любить, уважать и жалеть, так же как и себя, своих по судьбе товарищей.
Эта меланхолия, не мешавшая ей веселиться, не мешала бывавшим у нее молодым
людям приятно проводить
время.
Она еще не ложилась, когда приехали Ростовы, и в передней завизжала дверь на блоке, пропуская входивших с холода Ростовых и их прислугу. Марья Дмитриевна, с очками, спущенными на нос, закинув назад голову, стояла в дверях залы и с строгим, сердитым видом смотрела на входящих. Можно бы было подумать, что она озлоблена против приезжих и сейчас выгонит их, ежели бы она не отдавала в это
время заботливых приказаний
людям о том, как разместить гостей и их вещи.
Последнее свидание во
время ополчения, когда граф в ответ на свое приглашение к обеду выслушал горячий выговор за недоставление
людей, было памятно графу Илье Андреичу.
И она опять в своем воображении повторяла весь свой разговор с Курагиным и представляла себе лицо, жесты и нежную улыбку этого красивого и смелого
человека, в то
время как он пожал ее руку.
Было несколько французов и между ними Метивье, бывший, со
времени приезда Элен, домашним
человеком у нее.
«Впрочем», писала она, «не думайте, чтоб отец мой был дурно расположен к вам. Он больной и старый
человек, которого надо извинять; но он добр, великодушен и будет любить ту, которая сделает счастье его сына». Княжна Марья просила далее, чтобы Наташа назначила
время, когда она может опять увидеться с ней.
Миллионы
людей совершали друг против друга такое бесчисленное количество злодеяний, обманов, измен, воровства, подделок и выпуска фальшивых ассигнаций, грабежей, поджогов и убийств, которого в целые века не соберет летопись всех судов мира, и на которые, в этот период
времени,
люди, совершавшие их, не смотрели как на преступления.
Каждый
человек живет для себя, пользуется свободой для достижения своих личных целей и чувствует всем существом своим, что он может сейчас сделать или не сделать такое-то действие; но как скоро он сделает его, так действие это, совершенное в известный момент
времени, становится невозвратимым и делается достоянием истории, в которой оно имеет не свободное, а предопределенное значение.
Человек сознательно живет для себя, но служит бессознательным орудием для достижения исторических, общечеловеческих целей. Совершенный поступок невозвратим, и действие его, совпадая во
времени с миллионами действий других
людей, получает историческое значение. Чем выше стоит
человек на общественной лестнице, чем с бо̀льшими
людьми он связан, тем больше власти он имеет на других
людей, тем очевиднее предопределенность и неизбежность каждого его поступка.
Чем дольше жил император в Вильне, тем менее готовились к войне, уставши ожидать ее. Все стремления
людей, окружавших государя, казалось, были направлены только на то, чтобы заставлять государя, приятно проводя
время, забыть о предстоящей войне.
Он кивнул головою, отвечая на низкий и почтительный поклон Балашева и, подойдя к нему, тотчас же стал говорить, как
человек, дорожащий всякою минутой своего
времени и не снисходящий до того, чтобы приготавливать свои речи, а уверенный в том, что он всегда скажет хорошо и что̀ нужно сказать.
Не найдя Курагина в Турции, князь Андрей не считал необходимым скакать за ним опять в Россию; но, при всем том, он знал, что сколько бы ни прошло
времени, он не мог, встретив Курагина, несмотря на всё презрение, которое он имел к нему, несмотря на все доказательства, которые он делал себе, что ему не стóит унижаться до столкновения с ним, он знал, что, встретив его, он не мог не вызвать его, как не может голодный
человек не броситься на пищу.
В продолжение первых четырех дней, во
время которых он не был никуда требуем, князь Андрей объездил весь укрепленный лагерь, и с помощию своих знаний и разговоров с сведущими
людьми, старался составить себе о нем определенное понятие.
Из всех этих партий в то самое
время, как князь Андрей приехал к армии, собралась еще одна девятая партия, начинавшая поднимать свой голос. Это была партия
людей старых, разумных, государственно-опытных и умевших, не разделяя ни одного из противоречащих мнений, отвлеченно посмотреть на всё, чтò делалось при штабе главной квартиры, и обдумать средства к выходу из этой неопределенности, нерешительности, запутанности и слабости.
Разве гений тот
человек, который вó-время умеет велеть подвезти сухари и итти тому направо, тому налево?
Они удовлетворяли той вечной человеческой потребности надежды на облегчение, потребности сочувствия и деятельности, которые испытывает
человек во
время страдания.
― Я думаю… ― сказал Пьер. ― Ему нечего прощать… Ежели бы я был на его месте… ― По связи воспоминаний, Пьер мгновенно перенесся воображением к тому
времени, когда он, утешая ее, сказал ей, что ежели бы он был не он, а лучший
человек в мире и свободен, то он на коленях просил бы ее руки, и то же чувство жалости, нежности, любви охватило его, и те же слова были у него на устах. Но она не дала ему
времени сказать их.
Другой голос
человека среднего роста, лет сорока, которого Пьер в прежние
времена видал у цыган и знал за нехорошего игрока в карты, и который тоже измененный в мундире придвинулся к Пьеру, перебил Адраксина.