Неточные совпадения
— Что́ такое? —
спросила графиня, как будто не зная, о чем говорит гостья, хотя она раз пятнадцать уже слышала причину огорчения
графа Безухова.
Несмотря на то, что чья-то карета стояла у подъезда, швейцар, оглядев мать с сыном (которые, не приказывая докладывать о себе, прямо вошли в стеклянные сени между двумя рядами статуй в нишах), значительно посмотрев на старенький салоп,
спросил, кого им угодно, княжен или
графа, и, узнав, что
графа, сказал, что их сиятельству нынче хуже и их сиятельство никого не принимают.
— Напротив, — сказал князь, видимо сделавшийся не в духе. — Je serais très content si vous me débarrassez de ce jeune homme… [Я был бы очень рад, если бы вы меня избавили от этого молодого человека!..] Сидит тут.
Граф ни разу не
спросил про него.
— Как здоровье
графа? Могу я видеть его? —
спросил Пьер неловко, как всегда, но не смущаясь.
— Холодных, стало быть, три?… —
спрашивал повар.
Граф задумался.
Управляющий обещал употребить все силы для исполнения воли
графа, ясно понимая, что
граф никогда не будет в состоянии поверить его не только в том, употреблены ли все меры для продажи лесов и имений, для выкупа из Совета, но и никогда вероятно не
спросит и не узнает о том, как построенные здания стоят пустыми и крестьяне продолжают давать работой и деньгами всё то, что́ они дают у других, т. е. всё, что́ они могут давать.
В продолжение скучного дня, во время которого князя Андрея занимали старшие хозяева и почетнейшие из гостей, которыми по случаю приближающихся именин был полон дом старого
графа, Болконский несколько раз взглядывая на Наташу чему-то смеявшуюся, веселившуюся между другою молодою половиной общества, всё
спрашивал себя: «О чем она думает? Чему она так рада!».
— Я одного не понимаю, — продолжал старик, — кто будет землю пахать, коли им волю дать? Легко законы писать, а управлять трудно. Всё равно как теперь, я вас
спрашиваю,
граф, кто будет начальником палат, когда всем экзамены держать?
Две девочки в белых платьях, с одинаковыми розами в черных волосах, одинаково присели, но невольно хозяйка остановила дольше свой взгляд на тоненькой Наташе. Она посмотрела на нее, и ей одной особенно улыбнулась в придачу к своей хозяйской улыбке. Глядя на нее, хозяйка вспомнила, может быть, и свое золотое, невозвратное девичье время, и свой первый бал. Хозяин тоже проводил глазами Наташу и
спросил у
графа, которая его дочь?
В конце котильона старый
граф подошел в своем синем фраке к танцующим. Он пригласил к себе князя Андрея и
спросил у дочери, весело ли ей? Наташа не ответила и только улыбнулась такою улыбкой, которая с упреком говорила: «как можно было
спрашивать об этом?»
Старый
граф иногда подходил к князю Андрею, целовал его,
спрашивал у него совета на счет воспитания Пети или службы Николая.
— А Николаша где? Над Лядовским верхом что ль? — всё шопотом
спрашивал граф.
— Ну, Господи благослови, — проговорил
граф, полу-шутя, полу-серьезно; но Наташа заметила, что отец ее заторопился, входя в переднюю, и робко, тихо
спросил, дома ли князь и княжна.
— Узнала? —
спросил он. — И откуда он взялся, — обратился
граф к Шиншину, — ведь он пропадал куда-то?
— Да что́ же он? —
спросил граф.
— Что́ с тобой, мой ангел, больна? —
спросил граф.
Он, пыхтя и что-то бормоча про себя, вошел на лестницу. Кучер его уже не
спрашивал, дожидаться ли. Он знал, что когда
граф у Ростовых, то до 12-го часу. Лакеи Ростовых радостно бросились снимать с него плащ и принимать палку и шляпу. Пьер, по привычке клубной, и палку и шляпу оставлял в передней.
— Ну чтό, mоn cher, [милый,] ну чтό достали манифест? ―
спросил старый
граф. ― А графинюшка была у обедни у Разумовских, молитву новую слышала. Очень хорошая, говорит.
—
Граф! Ваше сиятельство, вы как тут? —
спросил доктор.
— Вы видно не привыкли верхом ездить,
граф? —
спросил адъютант.
— У
графа был ячмень, — сказал адъютант улыбаясь, — и он очень беспокоился, когда я ему сказал, что приходил народ
спрашивать, чтó с ним. А чтò,
граф? — сказал вдруг адъютант, с улыбкой обращаясь к Пьеру: — мы слышали, что у вас семейные тревоги, что будто графиня, ваша супруга…
— Но в чем же,
граф, вина Ключарева? —
спросил Пьер.
Тотчас же она принялась за другое дело, и уже ей вполне верили, и
граф не сердился, когда ему говорили, что Наталья Ильинишна отменила его приказанье, и дворовые приходили к Наташе
спрашивать: увязывать или нет подводу, и довольно ли она наложена?
Из передней Берг плывущим, нетерпеливым шагом вбежал в гостиную и обнял
графа, поцеловал ручки у Наташи и Сони и поспешно
спросил о здоровьи мамаши.
— Что́ с вами,
граф? —
спросила удивленным и соболезнующим голосом графиня.
— Вам зачем же
графа надо было? —
спросила она.
«Ваше сиятельство, из Вотчинного Департамента пришли, от директора за приказаниями… Из Консистории, из Сената, из Университета, из Воспитательного Дома, викарный прислал…
спрашивает… О пожарной команде как прикажете? Из острога смотритель… из желтого дома смотритель»… всю ночь не переставая докладывали
графу.
К 9-ти часам утра, когда войска уже двинулись через Москву, никто больше не приходил
спрашивать распоряжений
графа. Все, кто мог ехать, ехали сами собой; те, кто оставались, решали сами с собой, чтò им надо было делать.
— Ну, так скажи мне… да как же вы доставали себе еду? —
спрашивал он. И Терентий начинал рассказ о московском разорении, о покойном
графе и долго стоял с платьем, рассказывая, а иногда слушая рассказы Пьера, и, с приятным сознанием близости к себе барина и дружелюбия к нему, уходил в переднюю.
Неточные совпадения
— А, они уже приехали! — сказала Анна, глядя на верховых лошадей, которых только что отводили от крыльца. — Не правда ли, хороша эта лошадь? Это коб. Моя любимая. Подведи сюда, и дайте сахару.
Граф где? —
спросила она у выскочивших двух парадных лакеев. — А, вот и он! — сказала она, увидев выходившего навстречу ей Вронского с Весловским.
— Вронский! Съесть что-нибудь или пить? —
спросил Яшвин. — Эй, давай сюда
графу поесть! А вот это пей.
Вспомнив, что она хотела ехать дальше, если нет ответа, она остановила одного артельщика и
спросила, нет ли тут кучера с запиской к
графу Вронскому.
— Я не понимаю, — сказал Сергей Иванович, заметивший неловкую выходку брата, — я не понимаю, как можно быть до такой степени лишенным всякого политического такта. Вот чего мы, Русские, не имеем. Губернский предводитель — наш противник, ты с ним ami cochon [запанибрата] и просишь его баллотироваться. А
граф Вронский… я друга себе из него не сделаю; он звал обедать, я не поеду к нему; но он наш, зачем же делать из него врага? Потом, ты
спрашиваешь Неведовского, будет ли он баллотироваться. Это не делается.
— Вам сказывали люди, папа, что
граф сегодня заезжал к вам? —
спросила Софья, услыхав имя
графа.