Как ни неудачно попала m-lle Bourienne на
предмет разговора, она не остановилась и болтала об оранжереях, о красоте нового распустившегося цветка, и князь после супа смягчился.
Неточные совпадения
Из учтивости, и как
предмет для вступления в
разговор, ему сделали несколько вопросов об армии и сражении, и
разговор опять рассыпался на непоследовательные, веселые шутки и пересуды.
Всякий раз как при этих намеках графиня начинала беспокоиться и тревожно взглядывать то на графа, то на Анну Михайловну, Анна Михайловна самым незаметным образом сводила
разговор на незначительные
предметы.
— Пьер видел, что граф был очень расстроен, старался перевести
разговор на другой
предмет, но граф опять возвращался к своему горю.
Разговор был самый простой и незначительный. Они говорили о войне, невольно, как и все, преувеличивая свою печаль об этом событии, говорили о последней встрече, причем Николай старался отклонить
разговор на другой
предмет, говорили о доброй губернаторше, о родных Николая и княжны Марьи.
Княжна Марья не говорила о брате, отвлекая
разговор на другой
предмет, как только тетка ее заговаривала об Андрее.
Пьер кончил свой рассказ. Наташа блестящими, оживленными глазами продолжала упорно и внимательно глядеть на Пьера, как будто желая понять еще то остальное, чтò он не высказал, может быть. Пьер в стыдливом и счастливом смущении изредка взглядывал на нее и придумывал, чтò сказать теперь, чтобы перевести
разговор на другой
предмет. Княжна Марья молчала. Никому в голову не приходило, что три часа ночи, и что пора спать.
Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и
разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного
предмета на другой и часто прерывался.
Не уйдешь!» — с этого времени начался этот
разговор, противный всем законам логики, противный уже потому, что в одно и то же время говорилось о совершенно-различных
предметах.
Перебирая
предметы разговора такие, какие были бы приятны Сергею Ивановичу и отвлекли бы его от разговора о Сербской войне и Славянского вопроса, о котором он намекал упоминанием о занятиях в Москве, Левин заговорил о книге Сергея Ивановича.
Почему он вдруг так растревожился, почему пришел в такой умиленный восторг, совершенно ни с того, ни с сего и, казалось, нисколько не в меру с
предметом разговора, — это трудно было бы решить.
Неточные совпадения
— Ты бы, батька, побольше богу молился да поменьше с попадьей проклажался! — в упор последовал ответ, и затем
разговор по этому
предмету больше не возобновлялся.
За чаем продолжался тот же приятный, полный содержания
разговор. Не только не было ни одной минуты, чтобы надо было отыскивать
предмет для
разговора, но, напротив, чувствовалось, что не успеваешь сказать того, что хочешь, и охотно удерживаешься, слушая, что говорит другой. И всё, что ни говорили, не только она сама, но Воркуев, Степан Аркадьич, — всё получало, как казалось Левину, благодаря ее вниманию и замечаниям, особенное значение.
— Да, славный, — ответил Левин, продолжая думать о
предмете только что бывшего
разговора. Ему казалось, что он, насколько умел, ясно высказал свои мысли и чувства, а между тем оба они, люди неглупые и искренние, в один голос сказали, что он утешается софизмами. Это смущало его.
«При последнем
разговоре нашем я выразил вам мое намерение сообщить свое решение относительно
предмета этого
разговора.
Все
разговоры были о таких
предметах, которыми он, если бы был один и в деревне, никогда бы не занялся, а здесь они были очень интересны.