Хотя Пьеру, Наташе, Николаю, графине Марье и Денисову многое нужно было переговорить такого, чтò не говорилось при графине, не потому, чтобы что-нибудь скрывалось от нее, но потому, что она так отстала от многого, что, начав говорить про что-нибудь при ней, надо бы было отвечать на ее вопросы, некстати вставляемые, и повторять вновь уже несколько раз повторенное ей: рассказывать, что тот умер, тот женился, чего она не могла вновь запомнить; но они по обычаю сидели за чаем в гостиной у самовара и Пьер отвечал на вопросы графини, ей самой ненужные и никого не
интересующие, о том, что князь Василий постарел и что графиня Марья Алексеевна велела кланяться и помнить и т. д…
— Я бы лично не решился вам ответить на этот вопрос, — отвечал мне А. А., — но у меня есть документ компетентного лица, а именно и. д. инспектора артиллерии маньчжурской армии генерал-майора Михеева, который вполне разрешит
интересующий вас вопрос… Я покажу его вам…
От Ольги же Петровны она узнала все ее
интересующее, все подробности, всюду разглашенного предварительного следствия по делу об отравлении княгини ее племянницей, до показания Николая Леопольдовича у судебного следователя включительно.