Если допустить, как то делают историки, что великие люди ведут человечество к достижению
известных целей, состоящих или в величии России или Франции, или в равновесии Европы, или в разнесении идей революции, или в общем прогрессе, или в чем бы то ни было, то невозможно объяснить явлений истории без понятий о случае и о гении.
Новая история отвергла прежние верования, не поставив на место их нового воззрения, и логика положения заставила историков, мнимо отвергших божественную власть царей и фатум древних, притти другим путем к тому же самому: к признанию тoгo, что 1) народы руководятся единичными людьми, и 2) что существует
известная цель, к которой движутся народы и человечество.
Неточные совпадения
— Вы, графинюшка, мотовка
известная, — проговорил граф и,
поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Князь Андрей отвечал. После этого вопроса следовали другие, столь же простые вопросы: «здоров ли Кутузов? как давно выехал он из Кремса?» и т. п. Император говорил с таким выражением, как будто вся
цель его состояла только в том, чтобы сделать
известное количество вопросов. Ответы же на эти вопросы, как было слишком очевидно, не могли интересовать его.
Каждый человек живет для себя, пользуется свободой для достижения своих личных
целей и чувствует всем существом своим, что он может сейчас сделать или не сделать такое-то действие; но как скоро он сделает его, так действие это, совершенное в
известный момент времени, становится невозвратимым и делается достоянием истории, в которой оно имеет не свободное, а предопределенное значение.
Представляется ли мне благом сохранение в 12-м году дома моего отца в Москве, или слава русских войск, или процветание Петербургского или других университетов, или свобода Польши, или могущество России, или равновесие Европы, или
известного рода европейское просвещение — прогресс, я должен признать, что деятельность всякого исторического лица имела, кроме этих
целей, еще другие, более общие и недоступные мне
цели.
Во-первых, историк описывает деятельность отдельных лиц, по его мнению, руководивших человечеством: один считает таковыми одних монархов, полководцев, министров; другой, — кроме монархов — и ораторов, ученых, реформаторов, философов и поэтов. Во-вторых,
цель, к которой ведется человечество, известна историку: для одного
цель эта есть величие римского, испанского, французского государств; для другого — это свобода, равенство,
известного рода цивилизация маленького уголка мира, называемого Европою.
До тех пор пока пишутся истории отдельных лиц, — будь они Кесари, Александры или Лютеры и Вольтеры, а не история всех, без одного исключения всех, людей, принимающих участие в событии, — нет возможности не приписывать отдельным лицам силы, заставляющей других людей направлять свою деятельность к одной
цели. И единственное
известное историкам такое понятие есть власть.
Поставив за
цель движения человечества какое-нибудь отвлечение, историки изучают людей, оставивших по себе наибольшее число памятников, — царей, министров, полководцев, сочинителей, реформаторов, пап, журналистов — по мере того как все эти лица, по их мнению, содействовали или противодействовали
известному отвлечению.
Для общей деятельности, люди складываются всегда в
известные соединения, в которых, несмотря на различие
цели, поставленной для совокупного действия, отношение между людьми, участвующими в действии, всегда бывает одинаковое.
Тут прибавлю еще раз от себя лично: мне почти противно вспоминать об этом суетном и соблазнительном событии, в сущности же самом пустом и естественном, и я, конечно, выпустил бы его в рассказе моем вовсе без упоминовения, если бы не повлияло оно сильнейшим и известным образом на душу и сердце главного, хотя и будущего героя рассказа моего, Алеши, составив в душе его как бы перелом и переворот, потрясший, но и укрепивший его разум уже окончательно, на всю жизнь и к
известной цели.
Неточные совпадения
Если бы Грустилов стоял действительно на высоте своего положения, он понял бы, что предместники его, возведшие тунеядство в административный принцип, заблуждались очень горько и что тунеядство, как животворное начало, только тогда может считать себя достигающим полезных
целей, когда оно концентрируется в
известных пределах.
Перебирая в воспоминании все
известные случаи разводов (их было очень много в самом высшем, ему хорошо
известном обществе), Алексей Александрович не нашел ни одного, где бы
цель развода была та, которую он имел в виду.
Все было у них придумано и предусмотрено с необыкновенною осмотрительностию; шея, плечи были открыты именно настолько, насколько нужно, и никак не дальше; каждая обнажила свои владения до тех пор, пока чувствовала по собственному убеждению, что они способны погубить человека; остальное все было припрятано с необыкновенным вкусом: или какой-нибудь легонький галстучек из ленты, или шарф легче пирожного,
известного под именем «
поцелуя», эфирно обнимал шею, или выпущены были из-за плеч, из-под платья, маленькие зубчатые стенки из тонкого батиста,
известные под именем «скромностей».
И лицо ее принимало дельное и заботливое выражение; даже тупость пропадала, когда она заговаривала о знакомом ей предмете. На всякий же вопрос, не касавшийся какой-нибудь положительной
известной ей
цели, она отвечала усмешкой и молчанием.
Я не мог заговорить с нею иначе как на
известную тему и боялся отвлечь себя от предпринятых
целей каким-нибудь новым и неожиданным впечатлением.