Неточные совпадения
— Mais, mon prince, [Но, князь,] говорила Анна Михайловна, —
после такого великого таинства дайте ему минуту покоя. Вот, Пьер, скажите ваше мнение, — обратилась она к молодому человеку, который, вплоть подойдя к ним, удивленно смотрел на озлобленное, потерявшее всё приличие
лицо княжны и на перепрыгивающие щеки князя Василия.
Князь Андрей строго посмотрел на нее. На
лице князя Андрея вдруг выразилось озлобление. Он ничего не сказал ей, но посмотрел на ее лоб и волосы, не глядя в глаза, так презрительно, что француженка покраснела и ушла, ничего не сказав. Когда он подошел к комнате сестры, княгиня уже проснулась, и ее веселый голосок, торопивший одно слово за другим, послышался из отворенной двери. Она говорила, как будто
после долгого воздержания ей хотелось вознаградить потерянное время.
— Вы на меня не претендуете, Прохор Игнатьич? — сказал полковой командир, объезжая двигавшуюся к месту 3-ю роту и подъезжая к шедшему впереди ее капитану Тимохину.
Лицо полкового командира выражало
после счастливо-отбытого смотра неудержимую радость. — Служба царская… нельзя… другой раз во фронте оборвешь… Сам извинюсь первый, вы меня знаете… Очень благодарил! — И он протянул руку ротному.
Курносое и черноволосатое
лицо Васьки Денисова и вся его маленькая сбитая фигурка с его жилистою (с короткими пальцами, покрытыми волосами) кистью руки, в которой он держал ефес вынутой наголо сабли, было точно такое же, как и всегда, особенно к вечеру,
после выпитых двух бутылок.
Худое, истощенное, желтоватое
лицо его было всё покрыто крупными морщинами, которые всегда казались так чистоплотно и старательно промыты, как кончики пальцев
после бани. Движения этих морщин составляли главную игру его физиономии. То у него морщился лоб широкими складками, брови поднимались кверху, то брови спускались книзу, и у щек образовывались крупные морщины. Глубоко поставленные, небольшие глаза всегда смотрели прямо и весело.
На выходе император Франц только пристально вгляделся в
лицо князя Андрея, стоявшего в назначенном месте между австрийскими офицерами, и кивнул ему своей длинной головой. Но
после выхода вчерашний флигель-адъютант с учтивостью передал Болконскому желание императора дать ему аудиенцию. Император Франц принял его, стоя посредине комнаты. Перед тем как начинать разговор, князя Андрея поразило то, что император как будто смешался, не зная, что́ сказать, и покраснел.
Теперь уже не текла, как прежде, во мраке невидимая река, а будто
после бури укладывалось и трепетало мрачное море. Ростов бессмысленно смотрел и слушал, что́ происходило перед ним и вокруг него. Пехотный солдат подошел к костру, присел на корточки, всунул руки в огонь и отвернул
лицо.
После двух или трех перемен, которым покорно подчинялась княжна Марья, в ту минуту, как она была зачесана кверху (прическа, совершенно изменявшая и портившая ее
лицо), в голубом шарфе и масакà нарядном платье, маленькая княгиня раза два обошла кругом нее, маленькою ручкой оправила тут складку платья, там подернула шарф и посмотрела, склонив голову, то с той, то с другой стороны.
Ввечеру, когда
после ужина стали расходиться, Анатоль поцеловал руку княжны. Она сама не знала, как у ней достало смелости, но она прямо взглянула на приблизившееся к ее близоруким глазам прекрасное
лицо.
После княжны он подошел к руке m-lle Bourienne (это было неприлично, но он делал всё так уверенно и просто), и m-lle Bourienne вспыхнула и испуганно взглянула на княжну.
На другой день
после смотра Борис, одевшись в лучший мундир и напутствуемый пожеланиями успеха от своего товарища Берга, поехал в Ольмюц к Болконскому, желая воспользоваться его лаской и устроить себе наилучшее положение, в особенности положение адъютанта при важном
лице, казавшееся ему особенно заманчивым в армии.
День был ясный, солнечный,
после сильного ночного заморозка, и веселый блеск осеннего дня совпадал с известием о победе, которое передавали не только рассказы участвовавших в нем, но и радостное выражение
лиц солдат, офицеров, генералов и адъютантов, ехавших туда и оттуда мимо Ростова.
Неприятное впечатление, только как остатки тумана на ясном небе, пробежало по молодому и счастливому
лицу императора и исчезло. Он был,
после нездоровья, несколько худее в этот день, чем на ольмюцком поле, где его в первый раз за границей видел Болконский; но то же обворожительное соединение величавости и кротости было в его прекрасных, серых глазах, и на тонких губах та же возможность разнообразных выражений и преобладающее выражение благодушной, невинной молодости.
Наташа,
после того, как она, пригнув его к себе, расцеловала всё его
лицо, отскочила от него и держась за полу его венгерки, прыгала как коза всё на одном месте и пронзительно визжала.
То ему представлялась она в первое время
после женитьбы, с открытыми плечами и усталым, страстным взглядом, и тотчас же рядом с нею представлялось красивое, наглое и твердо-насмешливое
лицо Долохова, каким оно было на обеде, и то же
лицо Долохова, бледное, дрожащее и страдающее, каким оно было, когда он повернулся и упал на снег.
Особенно живо, оскорбительно и постыдно было для него воспоминание о том, как однажды, вскоре
после своей женитьбы, он в 12-м часу дня, в шелковом халате пришел из спальни в кабинет, и в кабинете застал главного управляющего, который почтительно поклонился, поглядел на
лицо Пьера, на его халат и слегка улыбнулся, как бы выражая этою улыбкой почтительное сочувствие счастию своего принципала.
После этих слов, масон, как бы устав от продолжительного разговора, опять облокотился на спинку дивана и закрыл глаза. Пьер смотрел на это строгое, неподвижное, старческое, почти мертвое
лицо, и беззвучно шевелил губами. Он хотел сказать: да, мерзкая, праздная, развратная жизнь, — и не смел прерывать молчание.
В апреле месяце Ростов был дежурным. В 8-м часу утра, вернувшись домой,
после бессонной ночи, он велел принести жару, переменил измокшее от дождя белье, помолился Богу, напился чаю, согрелся, убрал в порядок вещи в своем уголке и на столе, и с обветрившимся, горевшим
лицом, в одной рубашке, лег на спину, заложив руки под-голову. Он приятно размышлял о том, что на-днях должен выйти ему следующий чин за последнюю рекогносцировку, и ожидал куда-то вышедшего Денисова. Ростову хотелось поговорить с ним.
Ростов сделался не в духе тотчас же
после того, как он заметил неудовольствие на
лице Бориса, и, как всегда бывает с людьми, которые не в духе, ему казалось, что все неприязненно смотрят на него и что всем он метает. И действительно он мешал всем и один оставался вне вновь завязавшегося общего разговора. «И зачем он сидит тут?» говорили взгляды, которые бросали на него гости. Он встал и подошел к Борису.
Забыв опасность быть узнанным, Ростов подвинулся с несколькими любопытными из жителей к самому крыльцу и опять,
после двух лет, он увидал те же обожаемые им черты, то же
лицо, тот же взгляд, ту же походку, то же соединение величия и кротости…
После этой поездки князь Андрей стал скучать в деревне, прежние занятия не интересовали его, и часто, сидя один в своем кабинете, он вставал, подходил к зеркалу и долго смотрел на свое
лицо.
После нескольких
лиц, введенных и выведенных адъютантом из кабинета министра, в страшную дверь был впущен офицер, поразивший князя Андрея своим униженным и испуганным видом.
Но через две недели
после его отъезда, она так же неожиданно для окружающих ее, очнулась от своей нравственной болезни, стала такая же как прежде, но только с измененною нравственною физиономией, как дети с другим
лицом встают с постели
после продолжительной болезни.
На третий день праздника
после обеда все домашние разошлись по своим комнатам. Было самое скучное время дня. Николай, ездивший утром к соседям, заснул в диванной. Старый граф отдыхал в своем кабинете. В гостиной за круглым столом сидела Соня, срисовывая узор. Графиня раскладывала карты. Настасья Ивановна-шут с печальным
лицом сидел у окна с двумя старушками. Наташа вошла в комнату, подошла к Соне, посмотрела, чтó она делает, потом подошла к матери и молча остановилась.
Княжна Марья с рассеянным, вопросительным взглядом обратилась к Пьеру, который последний из гостей, с шляпой в руке и с улыбкой на
лице, подошел к ней
после того, как князь вышел, и они одни оставались в гостиной.
После многих балов и праздников у польских магнатов, у придворных и у самого государя, в июне месяце одному из польских генерал-адъютантов государя пришла мысль дать обед и бал государю от
лица его генерал-адъютантов.
После обеда граф уселся покойно в кресло и с серьезным
лицом попросил Соню, славившуюся мастерством чтения, читать.
Комитет решил, что неудачи происходили от разноначалий и, несмотря на то, что
лица, составлявшие комитет, знали нерасположение государя к Кутузову, комитет,
после короткого совещания, предложил назначить Кутузова главнокомандующим.
На другой день
после отъезда Николушки, старый князь утром оделся в полный мундир и собрался ехать к главнокомандующему. Коляска уже была подана. Княжна Марья видела, как он, в мундире и всех орденах, вышел из дома и пошел в сад сделать смотр вооруженным мужикам и дворовым. Княжна Марья сидела у окна, прислушиваясь к его голосу, раздававшемуся из сада. Вдруг из аллеи выбежало несколько людей с испуганными
лицами.
Когда она заговорила о том, что всё это случилось на другой день
после похорон отца, ее голос задрожал. Она отвернулась и потом, как бы боясь, чтобы Ростов не принял ее слова за желание разжалобить его, вопросительно-испуганно взглянула на него. У Ростова слезы стояли в глазах. Княжна Марья заметила это и благодарно посмотрела на Ростова тем своим лучистым взглядом, который заставлял забывать некрасивость ее
лица.
— Фю… фю… фю… — засвистал он чуть слышно, въезжая на двор. На
лице его выражалась радость успокоения человека, намеревающегося отдохнуть
после представительства. Он вынул левую ногу из стремени, повалившись всем телом и поморщившись от усилия, с трудом занес ее на седло, облокотился коленкой, крякнул и спустился на руки к казакам и адъютантам, поддерживавшим его.
— Фю… фю… фю, — просвистал он, и опять оглянулся на князя Андрея. Впечатление
лица князя Андрея, только
после нескольких секунд (как это часто бывает у стариков), связалось с воспоминанием о его личности.
Пьеру захотелось быть там, где были эти дымы, эти блестящие штыки, это движенье, эти звуки. Он оглянулся на Кутузова и на его свиту, чтобы сверить свое впечатление с другими. Все точно так же, как и он, и, как ему казалось, с тем же чувством смотрели вперед на поле сражения. На всех
лицах светилась теперь та скрытая теплота (chaleur latente) чувства, которое Пьер замечал вчера и которое он понял совершенно
после своего разговора с князем Андреем.
Прежде,
после двух-трех распоряжений, двух-трех фраз, скакали с поздравлениями и веселыми
лицами маршалы и адъютанты, объявляя трофеями корпуса пленных, des faisceaux de drapeaux et d’aigles ennemis, [пуки неприятельских орлов и знамен,] и пушки, и обозы и Мюрат просил только позволения пускать кавалерию для забрания обозов. Так было под Лоди, Маренго, Арколем, Иеной, Аустерлицем, Ваграмом, и так далее, и так далее. Теперь же, что-то странное происходило с его войсками.
— Nous autres nous sommes сlements après la victoire: mais nous ne pardonnons pas aux traîres, [ — Разбойник, ты мне поплатишься за это. Наш брат милосерд
после победы, но мы не прощаем изменникам,] — прибавил он с мрачною торжественностью в
лице и с красивым энергическим жестом.
Заботы о переезде, беспокойство о брате, устройство жизни в новом доме, новые
лица, воспитание племянника, — всё это заглушило в душе княжны Марьи то чувство как будто искушения, которое мучило ее во время болезни и
после кончины ее отца, и в особенности
после встречи с Ростовым.
После этих раздражений желчь разливалась у нее в
лице, и горничные ее знали по верным признакам, когда будет опять глуха Белова и опять табак сделается сыр, и когда будет желтое
лицо.