Неточные совпадения
Пьер, приехав вперед, как домашний человек, прошел
в кабинет князя Андрея и тотчас же, по привычке, лег на диван, взял первую попавшуюся с полки книгу (это
были Записки Цезаря) и принялся, облокотившись, читать ее из середины.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая
была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Наташа отстала только тогда, когда ей сказали, что
будет ананасное. Перед мороженым подали шампанское. Опять заиграла музыка, граф поцеловался с графинюшкою, и гости, вставая, поздравляли графиню, через стол чокались с графом, детьми и друг с другом. Опять забегали официанты, загремели стулья, и
в том же порядке, но с более красными лицами, гости вернулись
в гостиную и
кабинет графа.
Виноват ли
был учитель или виновата
была ученица, но каждый день повторялось одно и то же: у княжны мутилось
в глазах, она ничего не видела, не слышала, только чувствовала близко подле себя сухое лицо строгого отца, чувствовала его дыхание и запах и только думала о том, как бы ей уйти поскорее из
кабинета и у себя на просторе понять задачу.
Коляска шестериком стояла у подъезда. На дворе
была темная осенняя ночь. Кучер не видел дышла коляски. На крыльце суетились люди с фонарями. Огромный дом горел огнями сквозь свои большие окна.
В передней толпились дворовые, желавшие проститься с молодым князем;
в зале стояли все домашние: Михаил Иванович, m-lle Bourienne, княжна Марья и княгиня. Князь Андрей
был позван
в кабинет к отцу, который с-глазу-на-глаз хотел проститься с ним. Все ждали их выхода.
Княгиня лежала
в кресле, m-llе Бурьен терла ей виски. Княжна Марья, поддерживая невестку, с заплаканными прекрасными глазами, всё еще смотрела
в дверь,
в которую вышел князь Андрей, и крестила его. Из
кабинета слышны
были, как выстрелы, часто повторяемые сердитые звуки стариковского сморкания. Только-что князь Андрей вышел, дверь
кабинета быстро отворилась и выглянула строгая фигура старика
в белом халате.
Долго Ростовы не имели известий о Николушке; только
в середине зимы графу
было передано письмо, на адресе которого он узнал руку сына. Получив письмо, граф испуганно и поспешно, стараясь не
быть замеченным, на-цыпочках пробежал
в свой
кабинет, заперся и стал читать. Анна Михайловна, узнав (как она и всё знала, что́ делалось
в доме) о получении письма, тихим шагом вошла к графу и застала его с письмом
в руках рыдающим и вместе смеющимся.
Кутузов занимал небольшой дворянский за́мок около Остралиц.
В большой гостиной, сделавшейся
кабинетом главнокомандующего, собрались: сам Кутузов, Вейротер и члены военного совета. Они
пили чай. Ожидали только князя Багратиона, чтобы приступить к военному совету.
В 8-м часу приехал ординарец Багратиона с известием, что князь
быть не может. Князь Андрей пришел доложить о том главнокомандующему и, пользуясь прежде данным ему Кутузовым позволением присутствовать при совете, остался
в комнате.
Особенно живо, оскорбительно и постыдно
было для него воспоминание о том, как однажды, вскоре после своей женитьбы, он
в 12-м часу дня,
в шелковом халате пришел из спальни
в кабинет, и
в кабинете застал главного управляющего, который почтительно поклонился, поглядел на лицо Пьера, на его халат и слегка улыбнулся, как бы выражая этою улыбкой почтительное сочувствие счастию своего принципала.
Получив это известие поздно вечером, когда он
был один
в своем
кабинете, старый князь, как и обыкновенно, на другой день пошел на свою утреннюю прогулку; но
был молчалив с приказчиком, садовником и архитектором и, хотя и
был гневен на вид, ничего никому не сказал.
Через пять минут княжна из своей комнаты услыхала, что несут что-то тяжелое. Она взглянула — официанты несли для чего-то
в спальню кожаный диван, стоявший
в кабинете князя Андрея. На лицах несших людей
было что-то торжественное и тихое.
В большой девичьей не слышно
было смеха.
В официантской все люди сидели и молчали, на готове чего-то. На дворне жгли лучины и свечи и не спали. Старый князь, ступая на пятку, ходил по
кабинету и послал Тихона к Марье Богдановне спросить: что́?
Княжна Марья перестала уже брать у своего отца математические уроки, и только по утрам, сопутствуемая кормилицей, с маленьким князем Николаем (как звал его дед) входила
в кабинет отца, когда он
был дома.
Камердинер с письмами, не застав молодого князя
в его
кабинете, прошел на половину княжны Марьи; но и там его не
было. Камердинеру сказали, что князь пошел
в детскую.
Перед ужином князь Андрей, вернувшись назад
в кабинет отца, застал старого князя
в горячем споре с Пьером. Пьер доказывал, что придет время, когда не
будет больше войны. Старый князь, подтрунивая, но не сердясь, оспаривал его.
После нескольких лиц, введенных и выведенных адъютантом из
кабинета министра,
в страшную дверь
был впущен офицер, поразивший князя Андрея своим униженным и испуганным видом.
За несколько дней до свадьбы Берг вошел рано утром
в кабинет к графу и с приятною улыбкой почтительно попросил будущего тестя объявить ему, что́
будет дано за графиней Верой.
— Ну, теперь декламация! — сказал Сперанский, выходя из
кабинета. — Удивительный талант! — обратился он к князю Андрею. Магницкий тотчас же стал
в позу и начал говорить французские шутливые стихи, сочиненные им на некоторых известных лиц Петербурга, и несколько раз
был прерываем аплодисментами. Князь Андрей, по окончании стихов, подошел к Сперанскому, прощаясь с ним.
В новом, чистом, светлом, убранном бюстиками и картинками и новою мебелью,
кабинете сидел Берг о женою. Берг
в новеньком, застегнутом мундире сидел возле жены, объясняя ей, что всегда можно и должно иметь знакомства людей, которые выше себя, потому что тогда только
есть приятность от знакомств.
Через пять минут Данило с Уваркой стояли
в большом
кабинете Николая. Несмотря на то, что Данило
был не велик ростом, видеть его
в комнате производило впечатление подобное тому, как когда видишь лошадь или медведя на полу между мебелью и условиями людской жизни. Данило сам это чувствовал и, как обыкновенно, стоял у самой двери, стараясь говорить тише, не двигаться, чтобы не поломать как-нибудь господских покоев, и стараясь поскорее всё высказать и выйти на простор, из-под потолка под небо.
На третий день праздника после обеда все домашние разошлись по своим комнатам.
Было самое скучное время дня. Николай, ездивший утром к соседям, заснул
в диванной. Старый граф отдыхал
в своем
кабинете.
В гостиной за круглым столом сидела Соня, срисовывая узор. Графиня раскладывала карты. Настасья Ивановна-шут с печальным лицом сидел у окна с двумя старушками. Наташа вошла
в комнату, подошла к Соне, посмотрела, чтó она делает, потом подошла к матери и молча остановилась.
— А помнишь ты, — сказала Наташа с задумчивою улыбкой, как давно, давно, мы еще совсем маленькие
были, дяденька нас позвал
в кабинет, еще
в старом доме, а темно
было — мы пришли и вдруг там стоит…
Пьер ожидал найти князя Андрея почти
в том же положении,
в котором
была и Наташа, и потому он
был удивлен, когда, войдя
в гостиную, услыхал из
кабинета громкий голос князя Андрея, оживленно говорившего что-то о какой-то петербургской интриге.
Княжна Марья с удивлением посмотрела на него. Она не понимала даже, как можно
было об этом спрашивать. Пьер вошел
в кабинет. Князь Андрей, весьма изменившийся, очевидно поздоровевший, но с новою, поперечною морщиной между бровей,
в штатском платье, стоял против отца и князя Мещерского и горячо спорил, делая энергические жесты.
После обеда перешли
пить кофе
в кабинет Наполеона, четыре дня тому назад бывший
кабинетом императора Александра. Наполеон сел, потрогивая кофе
в севрской чашке, и указал на стул подле себя Балашеву.
Князь Петр Михайлович Волконский занимал должность как бы начальника штаба государя. Волконский вышел из
кабинета и принеся
в гостиную карты и расположив их на столе, передал вопросы, на которые он желал слышать мнение собранных господ. Дело
было в том, что
в ночь
было получено известие (впоследствии оказавшееся ложным) о движении французов
в обход Дрисского лагеря.
— Ну чтò, довольна теперь? — сказал он ей, — поссорила с сыном! Довольна? Тебе только и нужно
было! Довольна?… Мне это больно, больно. Я стар и слаб, и тебе этого хотелось. Ну радуйся. радуйся… — И после этого княжна Марья
в продолжение недели не видала своего отца. Он
был болен и не выходил из
кабинета.
Одно, что беспокоило княжну Марью,
было то. что он мало спал и, изменив свою привычку спать
в кабинете, каждый день менял место своих ночлегов.
Когда Михаил Иваныч вернулся с письмом
в кабинет, князь
в очках, с абажуром на глазах и на свечах, сидел у открытого бюро, с бумагами
в далеко отставленной руке и
в несколько торжественной позе, читал свои бумаги (ремарки, как он называл), которые должны
были быть доставлены государю после его смерти.
Везде ему казалось не хорошо, но хуже всего
был привычный диван
в кабинете. Диван этот
был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не
было хорошо, но всё-таки лучше всех
был уголок
в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
«Они, французы, поселятся
в этом доме; господин генерал Рамо займет
кабинет князя Андрея;
будут для забавы перебирать и читать его письма и бумаги.
— Большого ума
были, а теперь, как изволите видеть, ослабели, — сказал Герасим. —
В кабинет угодно? — Пьер кивнул головой. —
Кабинет как
был запечатан, так и остался. Софья Даниловна приказывали, ежели от вас придут, то отпустить книги.
Пьер вошел
в тот самый мрачный
кабинет,
в который он еще при жизни благодетеля входил с таким трепетом.
Кабинет этот, теперь запыленный и нетронутый со времени кончины Иосифа Алексеевича,
был еще мрачнее.
Герасим открыл один ставень и на цыпочках вышел из комнаты. Пьер обошел
кабинет, подошел к шкафу,
в котором лежали рукописи, и достал одну из важнейших когда-то святынь ордена. Это
были подлинные шотландские акты с примечаниями и объяснениями благодетеля. Он сел за письменный запыленный стол и положил перед собой рукописи, раскрывал, закрывал их и наконец, отодвинув их от себя, облокотившись головой на руки, задумался.
В то время как Пьер, стоя по середине комнаты, рассуждал с собою таким образом, дверь
кабинета отворилась, и на пороге показалась совершенно изменившаяся фигура всегда прежде робкого Макара Алексеевича. Халат его
был распахнут. Лицо
было красно и безобразно. Он, очевидно,
был пьян. Увидав Пьера, он смутился
в первую минуту, но, заметив смущение и на лице Пьера, тотчас ободрился и шатающимися, тонкими ногами вышел на середину комнаты.
Кроме того, ежели бы он и не
был ничем задержан на пути, намерение его не могло
быть исполнено уже потому, что Наполеон тому назад более 4-х часов проехал из Дорогомиловского предместья через Арбат
в Кремль и теперь,
в самом мрачном расположении духа, сидел
в царском
кабинете Кремлевского дворца и отдавал подробные обстоятельные приказания о мерах, которые должны
были быть приняты немедленно для тушения пожара, предупреждения мародерства и успокоения жителей.
Хотя источник chagrin [горе] г-на Мишо и должен
был быть другой, чем тот, из которого вытекало горе русских людей, Мишо имел такое печальное лицо, когда он
был введен
в кабинет государя, что государь тотчас же спросил у него...
— Да, Пьер всегда
был и останется мечтателем, — продолжал он, возвращаясь к разговору
в кабинете, который видимо взволновал его.