Как ни странны исторические описания того, как какой-нибудь король или император, поссорившись с другим императором или королем, собрал войско, сразился с войском врага, одержал победу, убил три, пять, десять тысяч человек, и, вследствие того, покорил государство и целый народ в несколько миллионов; как ни непонятно, почему поражение одной армии, одною сотой всех
сил народа, заставило покориться народ, — все факты истории (насколько она нам известна), подтверждают справедливость того, что бòльшие или меньшие успехи войска одного народа, против войска другого народа, суть причины или, по крайней мере, существенные признаки увеличения или уменьшения силы народов.
Неточные совпадения
Наконец государь уезжает из армии, и как единственный и удобнейший предлог для его отъезда избирается мысль, что ему надо воодушевить
народ в столицах для возбуждения народной войны. И эта поездка государя в Москву утрояет
силы русского войска.
Но подводные струи не переставали течь в этом
народе и собирались для какой-то новой
силы, имеющей проявиться так же странно, неожиданно и вместе с тем просто, естественно и сильно.
Народ с беспечностью ждал неприятеля, не бунтовал, не волновался, никого не раздирал на куски, а спокойно ждал своей судьбы, чувствуя в себе
силы в самую трудную минуту найти то, что̀ должно было сделать.
Народ молчал и только всё теснее и теснее нажимал друг на друга. Держать друг друга, дышать в этой зараженной духоте, не иметь
силы пошевелиться и ждать чего-то неизвестного, непонятного и страшного, становилось невыносимо. Люди, стоявшие в передних рядах, видевшие и слышавшие всё то, чтò происходило пред ними, все с испуганно-широко раскрытыми глазами и разинутыми ртами, напрягая все свои
силы, удерживали на своих спинах напор задних.
«Je serais maudit par la postérité si l’on me regardait comme le premier moteur d’un accommodement quelconque. Tel est l’esprit actuel de ma nation», [«Я был бы проклят, если бы на меня смотрели, как на первого зачинщика какой бы то ни было сделки: такова воля нашего
народа».] — отвечал Кутузов и продолжал употреблять все свои
силы на то, чтоб удерживать войска от наступления.
Все историки согласны в том, что внешняя деятельность государств и
народов, в их столкновениях между собой, выражается войнами; что непосредственно, вследствие больших или меньших успехов военных, увеличивается или уменьшается политическая
сила государств и
народов.
Период кампании 1812 года от Бородинского сражения до изгнания французов доказал, что выигранное сражение не только не есть причина завоевания, но даже и не постоянный признак завоевания; — доказал, что
сила, решающая участь
народов, лежит не в завоевателях, даже не в армиях и сражениях, а в чем-то другом.
Цель
народа была одна: очистить свою землю от нашествия. Цель эта достигалась во-первых сама собою, так как французы бежали и потому следовало только не останавливать этого движения. Во-вторых, цель эта достигалась действиями народной войны, уничтожавшей французов, и в-третьих тем, что большая русская армия шла следом за французами, готовая употребить
силу в случае остановки движения французов.
Но одни слова не доказали бы, что он тогда понимал значение события. Действия его — все без малейшего отступления, все направлены к одной и той же цели, состоящей в трех делах: 1) напрячь все свои
силы для столкновения с французами, 2) победить их и 3) изгнать из России, облегчая, на сколько возможно, бедствия
народа и войска.
Только признание в нем этого чувства заставило
народ такими странными путями его, в немилости находящегося старика, выбрать, против воли царя, в представители народной войны. И только это чувство поставило его на ту высшую человеческую высоту, с которой он, главнокомандующий, направлял все свои
силы не на то, чтоб убивать и истреблять людей, а на то, чтобы спасать и жалеть их.
Там, где Вилларский видел мертвенность, Пьер видел необычайно могучую
силу жизненности, ту
силу, которая в снегу, на этом пространстве, поддерживала жизнь этого целого, особенного и единого
народа.
Но он всеми
силами души любил этот наш русский
народ и его быт и потому только понял и усвоил себе тот единственный путь и прием хозяйства, которые приносили хорошие результаты.
Если цель истории есть описание движения человечества и
народов, то первый вопрос, без ответа на который всё остальное непонятно, — следующий: какая
сила движет
народами? На этот вопрос новая история озабоченно рассказывает или то, что Наполеон был очень гениален, или то, что Людовик XIV был очень горд, или еще то, что такие-то писатели написали такие-то книжки.
Какая
сила движет
народами?
Частные историки биографические и историки отдельных
народов понимают эту
силу, как власть, присущую героям и владыкам.
Общие историки, имеющие дело со всеми
народами, как будто признают несправедливость воззрения частных историков на
силу, производящую события. Они не признают этой
силы за власть, присущую героям и владыкам, а считают ее результатом разнообразно направленных многих
сил. Описывая войну или покорение
народа, общий историк отыскивает причину события не во власти одного лица, но во взаимодействии друг на друга многих лиц, связанных с событием.
Но допустив даже, что справедливы все хитросплетенные рассуждения, которыми наполнены эти истории; допустив, что
народы управляются какою-то неопределимою
силой, называемою идеей, — существенный вопрос истории всё-таки или остается без ответа, или к прежней власти монархов и к вводимому общими историками влиянию советчиков и других лиц присоединяется еще новая
сила идеи, связь которой с массами требует объяснения.
Единственное понятие, посредством которого может быть объяснено движение
народов, есть понятие
силы, равной всему движению
народов.
Отрешившись от прежнего воззрения на божественное подчинение воли
народа одному избранному и на подчинение этой воли Божеству, история не может сделать ни одного шага без противоречия, не выбрав одного из двух: или возвратиться к прежнему верованию в непосредственное участие Божества в делах человечества, или определенно объяснить значение той
силы, производящей исторические события, которая называется властью.
Но в таком случае, если
сила, двигающая
народами, лежит не в исторических лицах, а в самих
народах, то в чем же состоит значение этих исторических лиц?
2) Какая
сила производит движение
народов?
Неточные совпадения
Довольно! Окончен с прошедшим расчет, // Окончен расчет с господином! // Сбирается с
силами русский
народ // И учится быть гражданином.
Для Константина
народ был только главный участник в общем труде, и, несмотря на всё уважение и какую-то кровную любовь к мужику, всосанную им, как он сам говорил, вероятно с молоком бабы-кормилицы, он, как участник с ним в общем деле, иногда приходивший в восхищенье от
силы, кротости, справедливости этих людей, очень часто, когда в общем деле требовались другие качества, приходил в озлобление на
народ за его беспечность, неряшливость, пьянство, ложь.
— Каждый член общества призван делать свойственное ему дело, — сказал он. — И люди мысли исполняют свое дело, выражая общественное мнение. И единодушие и полное выражение общественного мнения есть заслуга прессы и вместе с тем радостное явление. Двадцать лет тому назад мы бы молчали, а теперь слышен голос русского
народа, который готов встать, как один человек, и готов жертвовать собой для угнетенных братьев; это великий шаг и задаток
силы.
И всякий
народ, носящий в себе залог
сил, полный творящих способностей души, своей яркой особенности и других даров бога, своеобразно отличился каждый своим собственным словом, которым, выражая какой ни есть предмет, отражает в выраженье его часть собственного своего характера.
— Прощайте, товарищи! — кричал он им сверху. — Вспоминайте меня и будущей же весной прибывайте сюда вновь да хорошенько погуляйте! Что, взяли, чертовы ляхи? Думаете, есть что-нибудь на свете, чего бы побоялся козак? Постойте же, придет время, будет время, узнаете вы, что такое православная русская вера! Уже и теперь чуют дальние и близкие
народы: подымается из Русской земли свой царь, и не будет в мире
силы, которая бы не покорилась ему!..