Неточные совпадения
— Что́ вам сто́ит
сказать слово
государю, и он прямо будет переведен в гвардию, — просила она.
— Так я хотела
сказать, — продолжала она, — по жене прямой наследник всего именья князь Василий, но Пьера отец очень любил, занимался его воспитанием и писал
государю… так что никто не знает, ежели он умрет (он так плох, что этого ждут каждую минуту, и Lorrain [Лоррен] приехал из Петербурга), кому достанется это огромное состояние, Пьеру или князю Василию.
— Ma chère, —
сказал вдруг князь Василий, прижав к себе столик, оживившись и начав говорить скорей, — но что́, ежели письмо написано
государю, и граф просит усыновить Пьера? Понимаешь, по заслугам графа его просьба будет уважена…
— Я тебе
скажу больше, — продолжал князь Василий, хватая ее за руку, — письмо было написано, хотя и не отослано, и
государь знал о нем. Вопрос только в том, уничтожено ли оно, или нет. Ежели нет, то как скоро всё кончится, — князь Василий вздохнул, давая этим понять, что он разумел под словами всё кончится, — и вскроют бумаги графа, завещание с письмом будет передано
государю, и просьба его, наверно, будет уважена. Пьер, как законный сын, получит всё.
—А! —
сказал Кутузов. — Надеюсь, что этот урок тебя исправит, служи хорошенько.
Государь милостив. И я не забуду тебя, ежели ты заслужишь.
— Об одном прошу, ваше высокопревосходительство, —
сказал он своим звучным, твердым, неспешащим голосом. — Прошу дать мне случай загладить мою вину и доказать мою преданность
государю императору и России.
Остановившись против Павлоградского полка,
государь сказал что-то по-французски австрийскому императору и улыбнулся.
Увидав эту улыбку, Ростов сам невольно начал улыбаться и почувствовал еще сильнейший прилив любви к своему
государю. Ему хотелось выказать чем-нибудь свою любовь к
государю. Он знал, что это невозможно, и ему хотелось плакать.
Государь вызвал полкового командира и
сказал ему несколько слов.
Государь еще
сказал что-то, чего не расслышал Ростов, и солдаты, надсаживая свои груди, закричали: «урра!»
Ростов видел слезы, наполнившие глаза
государя, и слышал, как он, отъезжая, по-французски
сказал Чарторижскому...
Денисов в эту ночь праздновал производство свое в майоры, и Ростов, уже довольно выпивший, в конце пирушки предложил тост за здоровье
государя, но «не государя-императора, как говорят на официальных обедах, —
сказал он, — а за здоровье
государя, доброго, обворожительного и великого человека; пьем за его здоровье и за верную победу над французами!»
— Я думаю, что сражение будет проиграно, и я так
сказал графу Толстому и просил его передать это
государю. Что́ же, ты думаешь, он мне ответил? Eh, mon cher général, je me mêle de riz et des cоtelettes, mêlez vous des affaires de la guerre, [И, любезный генерал! Я занят рисом и котлетами, а вы занимайтесь военными делами.] Да… Вот что́ мне отвечали!
«Отчего же? очень может быть, — думал Ростов, — что
государь, встретив меня, даст поручение, как и всякому офицеру:
скажет: «Поезжай, узнай, что́ там».
На…ташка (Вот удивится, когда я ей
скажу, как я увидал
государя!)
— Да
скажите же, наконец, чтобы строились в батальонные колонны и шли в обход деревни, — сердито
сказал Кутузов подъехавшему генералу. — Как же вы не поймете, ваше превосходительство, милостивый
государь, что растянуться по этому дефилею улицы деревни нельзя, когда мы идем против неприятеля.
— Потому и не начинаю,
государь, —
сказал звучным голосом Кутузов, как бы предупреждая возможность не быть расслышанным, и в лице его еще раз что-то дрогнуло. — Потому и не начинаю,
государь, что мы не на параде, и не на Царицыном лугу, — выговорил он ясно и отчетливо.
Государь пристально и внимательно посмотрел в глаза Кутузову, ожидая, не
скажет ли он еще чего. Но Кутузов, с своей стороны, почтительно нагнув голову, тоже, казалось, ожидал. Молчание продолжалось около минуты.
— С Богом, генерал, —
сказал ему
государь.
Государь с улыбкой обратился к одному из своих приближенных, указывая на молодцов-апшеронцев, и что-то
сказал ему.
— Да ведь это великий князь, а мне к главнокомандующему или к
государю, —
сказал Ростов и тронул было лошадь.
— Сам я видел, —
сказал денщик с самоуверенною усмешкой. — Уж мне-то пора знать
государя: кажется, сколько раз в Петербурге вот так-то видал. Бледный-пребледный в карете сидит. Четверню вороных как припустит, батюшки мои, мимо нас прогремел: пора, кажется, и царских лошадей и Илью Иваныча знать; кажется, с другим как с царем Илья кучер не ездит.
К кому ни обращался Ростов, никто не мог
сказать ему, ни где был
государь, ни где был Кутузов.
Но как влюбленный юноша дрожит и млеет, не смея
сказать того, о чем он мечтает ночи, и испуганно оглядывается, ища помощи или возможности отсрочки и бегства, когда наступила желанная минута, и он стоит наедине с ней, так и Ростов теперь, достигнув того, чего он желал больше всего на свете, не знал, как подступить к
государю, и ему представлялись тысячи соображений, почему это было неудобно, неприлично и невозможно.
Ему неприятно и тяжело может показаться неизвестное лицо в эту минуту печали; потом, чтò я могу
сказать ему теперь, когда при одном взгляде на него у меня замирает сердце и пересыхает во рту?» Ни одна из тех бесчисленных речей, которые он, обращая к
государю, слагал в своем воображении, не приходила ему теперь в голову.
— Я слышал про вас, — продолжал проезжающий, — и про постигшее вас,
государь мой, несчастье. — Он как бы подчеркнул последнее слово, как будто он
сказал: «да, несчастье, как вы ни называйте, я знаю, что то, что́ случилось с вами в Москве, было несчастье». — Весьма сожалею о том,
государь мой.
— Но если по каким-либо причинам вам неприятен разговор со мною, —
сказал старик, — то вы так и
скажите,
государь мой. — И он вдруг улыбнулся неожиданно, отечески-нежною улыбкой.
— Мне известен ваш образ мыслей, —
сказал масон, — и тот ваш образ мыслей, о котором вы говорите, и который вам кажется произведением вашего мысленного труда, есть образ мыслей большинства людей, есть однообразный плод гордости, лени и невежества. Извините меня,
государь мой, ежели бы я не знал его, я бы не заговорил с вами. Ваш образ мыслей есть печальное заблужденье.
— Да, вы не знаете Его,
государь мой, —
сказал масон. — Вы не можете знать Его. Вы не знаете Его, оттого вы и несчастны.
— Вы не знаете Его,
государь мой, и оттого вы очень несчастны. Вы не знаете Его, а Он здесь, Он во мне, Он в моих словах, Он в тебе, и даже в тех кощунствующих речах, которые ты произнес сейчас, — строгим дрожащим голосом
сказал масон.
— Ежели бы Его не было, —
сказал он тихо, — мы бы с вами не говорили о Нем,
государь мой. О чем, о ком мы говорили? Кого ты отрицал? — вдруг
сказал он с восторженною строгостью и властью в голосе. — Кто Его выдумал, ежели Его нет? Почему явилось в тебе предположение, что есть такое непонятное существо? Почему ты и весь мир предположили существование такого непостижимого существа, существа всемогущего, вечного и бесконечного во всех своих свойствах?… — Он остановился и долго молчал.
— Помощь дается токмо от Бога, —
сказал он, — но ту меру помощи, которую во власти подать наш орден, он подаст вам,
государь мой.
Затем желаю вам счастливого пути,
государь мой, —
сказал он, заметив, что слуга его вошел в комнату, — и успеха…
Вчера в ложе ему
сказали, что до сведения
государя дошел слух о дуэли, и что Пьеру благоразумнее бы было удалиться из Петербурга.
— Суди меня там Бог и великий
государь! —
сказал Денисов, выходя; и Ростов услыхал, как за балаганом зашлепали по грязи ноги нескольких лошадей.
— Меня за разбой судить — ох! Дай еще воды — пускай судят, а буду, всегда буду подлецов бить, и
государю скажу. Льду дайте, — приговаривал он.
— А по мне,
сказал он, обращаясь к Ростову, — надо просто просить
государя о помиловании. Теперь, говорят, награды будут большие, и верно простят…
— Мне просить
государя! —
сказал Денисов голосом, которому он хотел придать прежнюю энергию и горячность, но который звучал бесполезною раздражительностью. — О чем? Ежели бы я был разбойник, я бы просил милости, а то я сужусь за то, что вывожу на чистую воду разбойников. Пускай судят, я никого не боюсь; я честно служил царю, отечеству и не крал! И меня разжаловать, и… Слушай, я так прямо и пишу им, вот и пишу: «ежели бы я был казнокрад…»
— Видно плетью обуха не перешибешь, —
сказал он, отходя от окна и подавая Ростову большой конверт. — Это была просьба на имя
государя, составленная аудитором, в которой Денисов, ничего не упоминая о винах провиантского ведомства, просил только о помиловании.
«Нет, теперь уже не упущу случая, как после Аустерлица», думал он, ожидая всякую секунду встретить
государя и чувствуя прилив крови к сердцу при этой мысли. — «Упаду в ноги и буду просить его. Он поднимет, выслушает и еще поблагодарит меня». «Я счастлив, когда могу сделать добро, но исправить несправедливость есть величайшее счастье», воображал Ростов слова, которые
скажет ему
государь. И он пошел мимо любопытно смотревших на него, на крыльцо занимаемого
государем дома.
Государь сказал ему несколько слов и сделал шаг, чтобы подойти к лошади. Опять толпа свиты и толпа улицы, в которой был Ростов, придвинулись к
государю. Остановившись у лошади и взявшись рукою за седло,
государь обратился к кавалерийскому генералу и
сказал громко, очевидно с желанием, чтобы все слышали его.
— Sire, je vous demande la permission de donner la légion d’honneur au plus brave de vos soldats, [ —
Государь, я прошу вашего позволения дать орден Почетного легиона храбрейшему из ваших солдат,] —
сказал резкий, точный голос, договаривающий каждую букву.
Государь недовольно поморщился и, оглянувшись,
сказал...
— Ты слышал отзыв? —
сказал гвардейский офицер другому. Третьего дня было Napoléon, France, bravoure; [Наполеон, Франция, храбрость;] вчера Alexandre, Russie, grandeur; [Александр, Россия, величие;] один день наш
государь дает отзыв, а другой день Наполеон. Завтра
государь пошлет Георгия самому храброму из французских гвардейцев. Нельзя же! Должен ответить тем же.
— Я приехал по воле
государя императора узнать у вашего сиятельства, какой ход вы полагаете дать поданной записке? —
сказал учтиво князь Андрей.
Сперанский
сказал Кочубею, что жалеет о том, что не мог приехать раньше, потому что его задержали во дворце. Он не
сказал, что его задержал
государь. И эту аффектацию скромности заметил князь Андрей. Когда Кочубей назвал ему князя Андрея, Сперанский медленно перевел свои глаза на Болконского с тою же улыбкой и молча стал смотреть на него.
Когда старик стал говорить слишком громко, Сперанский улыбнулся и
сказал, что он не может судить о выгоде или невыгоде того, что́ угодно было
государю.
Но часто мы думаем, что, удалив от себя все трудности нашей жизни, мы скорее достигнем этой цели; напротив,
государь мой,
сказал он мне, только в среде светских волнений можем мы достигнуть трех главных целей: 1) самопознания, ибо человек может познавать себя только через сравнение, 2) совершенствования, только борьбой достигается оно, и 3) достигнуть главной добродетели — любви к смерти.
Она не только не заметила, как
государь долго говорил с французским посланником, как он особенно милостиво говорил с такою-то дамой, как принц такой-то и такой-то сделали и
сказали то-то, как Элен имела большой успех и удостоилась особенного внимания такого-то; она не видала даже
государя и заметила, что он уехал только по тому, что после его отъезда бал более оживился.
«
Государь прямо
сказал, что Совет и Сенат суть государственные сословия; он
сказал, что правление должно иметь основанием не произвол, а твердые начала.
Государь сказал, что финансы должны быть преобразованы и отчеты быть публичны», рассказывал Бицкий, ударяя на известные слова и значительно раскрывая глаза.