Неточные совпадения
То он легко и смело делал
планы на продолжительное будущее, говорил о том, как он не может пожертвовать своим счастьем для каприза своего отца, как он заставит отца согласиться на этот брак и полюбить ее или обойдется без его согласия, то он удивлялся, как на что-то
странное, чуждое, от него независящее, на то чувство, которое владело им.
Но
странное дело, все эти распоряжения, заботы и
планы, бывшие вовсе не хуже других издаваемых в подобных же случаях, не затрогивали сущности дела, а как стрелки циферблата в часах, отделенного от механизма, вертелись произвольно и бесцельно, не захватывая колес.
По
странной случайности, это назначение — самое трудное и самое важное, как оказалось впоследствии, получил Дохтуров; тот самый, скромный, маленький Дохтуров, которого никто не описывал нам составляющим
планы сражений, летающим перед полками, кидающим кресты на батареи, и т. п., которого считали и называли нерешительным и непроницательным, но тот самый Дохтуров, которого, во время всех войн русских с французами, с Аустерлица и до 13-го года, мы находим начальствующим везде, где только положение трудно.
Но в голове Ордынова уже явилась мысль, сложился один из тех решительных,
странных планов, которые хотя и всегда сумасбродны, но зато почти всегда успевают и выполняются в подобных случаях; назавтра в восемь часов утра он подошел к дому со стороны переулка и вошел на узенький, грязный и нечистый задний дворик, нечто вроде помойной ямы в доме.
Неточные совпадения
Странное дело, это девичье имя осветило каким-то совершенно новым светом все его заветные мечты и самые дорогие
планы.
Эпизод этот залег в моей памяти каким-то
странным противоречием, и порой, глядя, как капитан развивает перед Каролем какой-нибудь новый
план, а тот слушает внимательно и спокойно, — я спрашивал себя: помнит ли Кароль, или забыл? И если помнит, то винит ли капитана? Или себя? Или никого не винит, а просто носит в душе беспредметную горечь и злобу? Ничего нельзя было сказать, глядя на суховатое морщинистое лицо, с колючей искоркой в глазах и с тонкими губами, сжатыми, точно от ощущения уксуса и желчи…
По обыкновению, я сейчас же полетел к Глумову. Я горел нетерпением сообщить об этом
странном коллоквиуме, дабы общими силами сотворить по этому случаю совет, а затем, буде надобно, то и
план действий начертать. Но Глумов уже как бы предвосхитил мысль Алексея Степаныча. Тщательно очистив письменный стол от бумаг и книг, в обыкновенное время загромождавших его, он сидел перед порожним пространством… и набивал папироски.
Рудин с участием внимал ее разглагольствованиям, хотя —
странное дело! — о каком бы лице ни заговорила Дарья Михайловна, на первом
плане оставалась все-таки она, она одна, а то лицо как-то скрадывалось и исчезало.
По-прежнему восторгались Варвара Михайловна и все окружающие Наташу, говоря об ее женихе; по-прежнему был доволен Василий Петрович; по-прежнему и Наташа казалась спокойной и довольной; но,
странное дело, последние два письма Ардальона Семеныча, в которых он пораспространился в подробностях о своих намерениях и
планах в будущем, о том, что переезжает в Болдухино на неопределенно долгое время со множеством книг, со всеми своими привычными занятиями, в которых, как он надеется, примет участие и обожаемая его невеста, — произвели какое-то не то что неприятное, а скучное впечатление на Наташу.