Неточные совпадения
— Мистицизм без поэзии — суеверие, а поэзия без мистицизма — проза, —
сказала она, печально улыбаясь и не спуская
взгляда с лакея, который расправлял гардину.
Если бы Мисси должна была объяснить, что она разумеет под словами: «после всего, что было», она не могла бы ничего
сказать определенного, а между тем она несомненно знала, что он не только вызвал в ней надежду, но почти обещал ей. Всё это были не определенные слова, но
взгляды, улыбки, намеки, умолчания. Но она всё-таки считала его своим, и лишиться его было для нее очень тяжело.
— Я вспоминаю затем, чтобы загладить, искупить свой грех, Катюша, — начал он и хотел было
сказать о том, что он женится на ней, но он встретил ее
взгляд и прочел в нем что-то такое страшное и грубое, отталкивающее, что не мог договорить.
— Ну, а насчет больницы, — вдруг
сказала она, взглянув на него своим косым
взглядом, — если вы хотите, я пойду и вина тоже не буду пить…
— Сенат не имеет права
сказать этого. Если бы Сенат позволял себе кассировать решения судов на основании своего
взгляда на справедливость самих решений, не говоря уже о том, что Сенат потерял бы всякую точку опоры и скорее рисковал бы нарушать справедливость, чем восстановлять ее, —
сказал Селенин, вспоминая предшествовавшее дело, — не говоря об этом, решения присяжных потеряли бы всё свое значение.
— Ну, нет. Тут странно только то, что мы так мало знаем учение нашей церкви, что принимаем за какое-то новое откровение наши же основные догматы, —
сказал Селенин, как бы торопясь высказать бывшему приятелю свои новые для него
взгляды.
— Я, графиня, во-первых, не имею никаких прав что-либо советовать князю, —
сказала Mariette, глядя на Нехлюдова и этим
взглядом устанавливая между ним и ею какое-то полное соглашение об отношении к словам графини и вообще к евангелизму, — и, во-вторых, я не очень люблю, вы знаете…
Вспоминая о Масловой, о решении Сената и о том, что он всё-таки решил ехать за нею, о своем отказе от права на землю, ему вдруг, как ответ на эти вопросы, представилось лицо Mariette, ее вздох и
взгляд, когда она
сказала: «когда я вас увижу опять?», и ее улыбка, — с такого ясностью, что он как будто видел ее, и сам улыбнулся.
— Сюда или сюда садитесь лучше, — говорила Лидия, указывая на мягкое сломанное кресло, с которого только что встал молодой человек. — Мой двоюродный брат — Захаров, —
сказала она, заметив
взгляд, которым Нехлюдов оглядывал молодого человека.
— Это совершенно новый
взгляд, — с спокойной улыбкой
сказал Игнатий Никифорович. — Обыкновенно суду приписывается несколько другое назначение.
— Почти, —
сказал Симонсон, глядя на нее каким-то особенным, поразившим Нехлюдова
взглядом.
— Ах, что это? Зачем? — проговорила она и тем странным, всегда особенно сильно действующим на Нехлюдова, косящим
взглядом посмотрела ему в глаза. Несколько секунд они молча смотрели в глаза друг друга. И
взгляд этот многое
сказал и тому и другому.
— Нет, вы меня, Дмитрий Иванович, простите, если я не то делаю, что вы хотите, —
сказала она, глядя ему в глаза своим косым таинственным
взглядом. — Да, видно, уж так выходит. И вам жить надо.
— Простите, —
сказала она чуть слышно. Глаза их встретились, и в странном косом
взгляде и жалостной улыбке, с которой она
сказала это не «прощайте», а «простите», Нехлюдов понял, что из двух предположений о причине ее решения верным было второе: она любила его и думала, что, связав себя с ним, она испортит его жизнь, а, уходя с Симонсоном, освобождала его и теперь радовалась тому, что исполнила то, что хотела, и вместе с тем страдала, расставаясь с ним.
Неточные совпадения
Когда доктор уехал, больной что-то
сказал брату; но Левин расслышал только последние слова: «твоя Катя», по
взгляду же, с которым он посмотрел на нее, Левин понял, что он хвалил ее.
— Так сделайте это для меня, никогда не говорите мне этих слов, и будем добрыми друзьями, —
сказала она словами; но совсем другое говорил ее
взгляд.
При
взгляде на тендер и на рельсы, под влиянием разговора с знакомым, с которым он не встречался после своего несчастия, ему вдруг вспомнилась она, то есть то, что оставалось еще от нее, когда он, как сумасшедший, вбежал в казарму железнодорожной станции: на столе казармы бесстыдно растянутое посреди чужих окровавленное тело, еще полное недавней жизни; закинутая назад уцелевшая голова с своими тяжелыми косами и вьющимися волосами на висках, и на прелестном лице, с полуоткрытым румяным ртом, застывшее странное, жалкое в губках и ужасное в остановившихся незакрытых глазах, выражение, как бы словами выговаривавшее то страшное слово — о том, что он раскается, — которое она во время ссоры
сказала ему.
Анна смотрела на худое, измученное, с засыпавшеюся в морщинки пылью, лицо Долли и хотела
сказать то, что она думала, именно, что Долли похудела; но, вспомнив, что она сама похорошела и что
взгляд Долли
сказал ей это, она вздохнула и заговорила о себе.
— Да… нет, постой. Послезавтра воскресенье, мне надо быть у maman, —
сказал Вронский, смутившись, потому что, как только он произнес имя матери, он почувствовал на себе пристальный подозрительный
взгляд. Смущение его подтвердило ей ее подозрения. Она вспыхнула и отстранилась от него. Теперь уже не учительница Шведской королевы, а княжна Сорокина, которая жила в подмосковной деревне вместе с графиней Вронской, представилась Анне.