В то самое время, когда Нехлюдов разговаривал с студентом, большие, с оконцем в середине, железные
двери тюрьмы отворились, и из них вышел офицер в мундире с другим надзирателем, и надзиратель с книжкой объявил, что впуск посетителей начинается.
Часовой посторонился, и все посетители, как будто боясь опоздать, скорым шагом, а кто и рысью, пустились к
двери тюрьмы.
Неточные совпадения
Другой надзиратель, внутри здания, дотрагиваясь рукой до каждого, также считал проходивших в следующие
двери, с тем чтобы при выпуске, проверив счет, не оставить ни одного посетителя в
тюрьме и не выпустить ни одного заключенного.
Надзиратели, стоя у
дверей, опять, выпуская, в две руки считали посетителей, чтобы не вышел лишний и не остался в
тюрьме. То, что его хлопали теперь по спине, не только не оскорбляла его, но он даже и не замечал этого.
— Да, еще вот что, — сказал Нехлюдов, не входя в гостиную и останавливаясь у
двери. — Мне говорили, что вчера в
тюрьме наказывали телесно людей. Правда ли это?
Для редакторов открылись
двери тюрем, на издателей посыпались денежные штрафы, сажали редакторов и прикрывали газеты. Нужно было или платить штраф, сохраняя издание, или на место посаженного редактора выставлять нового, запасного. Таких явилось сколько угодно.
Если человек живет только телесной жизнью, он всё равно, что запирает сам себя в тюрьму. Только жизнь для души отворяет
дверь тюрьмы и выводит человека в радостную и свободную жизнь, общую со всеми.
Неточные совпадения
Сон переносил на волю, иной раз в просоньях казалось: фу, какие тяжелые грезы приснились —
тюрьма, жандармы, и радуешься, что все это сон, а тут вдруг прогремит сабля по коридору, или дежурный офицер отворит
дверь, сопровождаемый солдатом с фонарем, или часовой прокричит нечеловечески «кто идет?», или труба под самым окном резкой «зарей» раздерет утренний воздух…
Дача, занимаемая В., была превосходна. Кабинет, в котором я дожидался, был обширен, высок и au rez-de-chaussee, [в нижнем этаже (фр.).] огромная
дверь вела на террасу и в сад. День был жаркий, из сада пахло деревьями и цветами, дети играли перед домом, звонко смеясь. Богатство, довольство, простор, солнце и тень, цветы и зелень… а в тюрьме-то узко, душно, темно. Не знаю, долго ли я сидел, погруженный в горькие мысли, как вдруг камердинер с каким-то странным одушевлением позвал меня с террасы.
Моя беседа с Карпом Ерофеичем затянулась далеко за полночь, и все истории, которые он мне рассказывал, касались только каторги и ее героев, как, например, смотритель
тюрьмы Селиванов, который под горячую руку отбивал кулаком замки у
дверей и в конце концов был убит арестантами за жестокое с ними обращение.
В хорошую теплую погоду, которая здесь бывает не часто,
тюрьма вентилируется превосходно: окна и
двери открываются настежь, и арестанты большую часть дня проводят на дворе или далеко вне
тюрьмы.
— Я разрешаю вам бывать, где и у кого угодно, — сказал барон. — Нам скрывать нечего. Вы осмотрите здесь всё, вам дадут свободный пропуск во все
тюрьмы и поселения, вы будете пользоваться документами, необходимыми для вашей работы, — одним словом, вам
двери будут открыты всюду. Не могу я разрешить вам только одного: какого бы то ни было общения с политическими, так как разрешать вам это я не имею никакого права.