Неточные совпадения
«Ведь это мертвая
женщина», думал он, глядя на это когда-то
милое, теперь оскверненное пухлое лицо с блестящим нехорошим блеском черных косящих глаз, следящих за смотрителем и его рукою с зажатой бумажкой. И на него нашла минута колебания.
Больше же всех была приятна Нехлюдову
милая молодая чета дочери генерала с ее мужем. Дочь эта была некрасивая, простодушная молодая
женщина, вся поглощенная своими первыми двумя детьми; муж ее, за которого она после долгой борьбы с родителями вышла по любви, либеральный кандидат московского университета, скромный и умный, служил и занимался статистикой, в особенности инородцами, которых он изучал, любил и старался спасти от вымирания.
— Ну, нет, — сказала графиня, взяв ее за руку, — я бы с вами объехала вокруг света и не соскучилась бы. Вы одна из тех
милых женщин, с которыми и поговорить и помолчать приятно. А о сыне вашем, пожалуйста, не думайте; нельзя же никогда не разлучаться.
— Да, это очень смешно. Она
милая женщина и хитрая, и себе на уме в своих делах, как все женщины, когда они, как рыбы, не лезут из воды на берег, а остаются в воде, то есть в своей сфере…
И однако же, пред ним стояло, казалось бы, самое обыкновенное и простое существо на взгляд, — добрая,
милая женщина, положим красивая, но так похожая на всех других красивых, но «обыкновенных» женщин!
Неточные совпадения
Любовное свидание мужчины с
женщиной именовалось «ездою на остров любви»; грубая терминология анатомии заменилась более утонченною; появились выражения вроде «шаловливый мизантроп», [Мизантро́п — человек, избегающий общества, нелюдим.] «
милая отшельница» и т. п.
Она точно была неведающая, испорченная, но
милая и безответная
женщина.
— Она очень
милая, очень, очень жалкая, хорошая
женщина, — говорил он, рассказывая про Анну, ее занятия и про то, что она велела сказать.
Только уж потом он вспомнил тишину ее дыханья и понял всё, что происходило в ее дорогой,
милой душе в то время, как она, не шевелясь, в ожидании величайшего события в жизни
женщины, лежала подле него.
— Да, но без шуток, — продолжал Облонский. — Ты пойми, что
женщина,
милое, кроткое, любящее существо, бедная, одинокая и всем пожертвовала. Теперь, когда уже дело сделано, — ты пойми, — неужели бросить ее? Положим: расстаться, чтобы не разрушить семейную жизнь; но неужели не пожалеть ее, не устроить, не смягчить?