Неточные совпадения
В задней части залы, на передних лавках,
сидели четыре женщины, в роде фабричных или горничных, и двое
мужчин, тоже из рабочих, очевидно подавленных величием убранства залы и потому робко перешептывавшихся между собой.
В то время как она
сидела в арестантской, дожидаясь суда, и в перерывах заседания она видела, как эти
мужчины, притворяясь, что они идут за другим делом, проходили мимо дверей или входили в комнату только затем, чтобы оглядеть ее.
У трактиров уже теснились, высвободившись из своих фабрик,
мужчины в чистых поддевках и глянцовитых сапогах и женщины в шелковых ярких платках на головах и пальто с стеклярусом. Городовые с желтыми шнурками пистолетов стояли на местах, высматривая беспорядки, которые могли бы paзвлечь их от томящей скуки. По дорожкам бульваров и по зеленому, только что окрасившемуся газону бегали, играя, дети и собаки, и веселые нянюшки переговаривались между собой,
сидя на скамейках.
В другой же комнате
сидели по стенам и отдельными группами или парочками человек двадцать
мужчин и женщин и негромко разговаривали.
Лакей уже успел доложить, когда они вошли, и Анна Игнатьевна, вице-губернаторша, генеральша, как она называла себя, уже с сияющей улыбкой наклонилась к Нехлюдову из-за шляпок и голов, окружавших ее у дивана. На другом конце гостиной у стола с чаем
сидели барыни и стояли
мужчины — военные и штатские, и слышался неумолкаемый треск мужских и женских голосов.
У подъезда стояли дорогие экипажи. В зале с дорогим убранством
сидели дамы в шелку, бархате, кружевах, с накладными волосами и перетянутыми и накладными тальями. Между дамами
сидели мужчины — военные и статские и человек пять простолюдинов: двое дворников, лавочник, лакей и кучер.
В небольшой камере были все, за исключением двух
мужчин, заведывавших продовольствием и ушедших за кипятком и провизией. Тут была старая знакомая Нехлюдова, еще более похудевшая и пожелтевшая Вера Ефремовна с своими огромными испуганными глазами и налившейся жилой на лбу, в серой кофте и с короткими волосами. Она
сидела перед газетной бумагой с рассыпанным на ней табаком и набивала его порывистыми движениями в папиросные гильзы.
Мы встали и пошли бродить по комнатам. В конце анфилады их широкая дверь вела в зал, назначенный для танцев. Желтые шелковые занавески на окнах и расписанный потолок, ряды венских стульев по стенам, в углу залы большая белая ниша в форме раковины, где сидел оркестр из пятнадцати человек. Женщины, по большей части обнявшись, парами ходили по зале;
мужчины сидели по стенам и наблюдали их. Музыканты настраивали инструменты. Лицо первой скрипки показалось мне немного знакомым.
Пациенток на этот раз в приемной было особенно много. Вся мебель была занята. Один
мужчина сидел даже на рояле. Прием больных начался в десять часов. В двенадцать доктор сделал перерыв для операции и начал снова прием в два. Марусина очередь настала только тогда, когда было четыре часа.
Но будто им весело? — спрашивала я себя. По крайней мере три четверти
мужчин сидят, выпуча глаза, или стоят и глупо улыбаются. Я ни к кому не подходила, и на меня никто не обратил внимания: я была уж очень укутана. На танцы мне не хотелось смотреть. Говорят, что это все наемные танцоры. Из ложи я заметила только одного пьеро. Наверно, куафер. Он меня рассмешил, очень уж ломался, и руками, и ногами…
Неточные совпадения
Мужчины почтенных лет, между которыми
сидел Чичиков, спорили громко, заедая дельное слово рыбой или говядиной, обмакнутой нещадным образом в горчицу, и спорили о тех предметах, в которых он даже всегда принимал участие; но он был похож на какого-то человека, уставшего или разбитого дальней дорогой, которому ничто не лезет на ум и который не в силах войти ни во что.
— Ну, вот вам еще доказательство, что она бледна, — продолжала приятная дама, — я помню, как теперь, что я
сижу возле Манилова и говорю ему: «Посмотрите, какая она бледная!» Право, нужно быть до такой степени бестолковыми, как наши
мужчины, чтобы восхищаться ею. А наш-то прелестник… Ах, как он мне показался противным! Вы не можете себе представить, Анна Григорьевна, до какой степени он мне показался противным.
На черных и желтых венских стульях неподвижно и безмолвно
сидят люди, десятка три-четыре
мужчин и женщин, лица их стерты сумраком.
Дверь в столовую была приоткрыта, там, за столом,
сидели трое
мужчин и Елена. В жизни Клима Ивановича Самгина неожиданные встречи были часты и уже не удивляли его, но каждая из них вызывала все более тягостное впечатление ограниченности жизни, ее узости и бедности.
Уже собралось десятка полтора зрителей —
мужчин и женщин; из ворот и дверей домов выскакивали и осторожно подходили любопытные обыватели. На подножке пролетки
сидел молодой, белобрысый извозчик и жалобно, высоким голосом, говорил, запинаясь: