Неточные совпадения
Потом хозяйка вызвала Маслову и
сказала, что это писатель, у которого денег очень много и который
ничего не пожалеет, если она ему понравится.
«Впрочем,
не получив ответа от Марьи Васильевны (жены предводителя),
не покончив совершено с тем, я и
не могу
ничего предпринять»,
сказал он себе.
— В этом признаю. Только я думала, как мне
сказали, что они сонные, что от них
ничего не будет.
Не думала и
не хотела. Перед Богом говорю —
не хотела, —
сказала она.
— Я больше
ничего не имею, —
сказал прокурор председателю и, неестественно приподняв плечи, стал быстро записывать в конспект своей речи признание самой подсудимой, что она заходила с Симоном в пустой номер.
— Вы
не имеете еще
ничего сказать?
— Когда мама устанет и прогонит вас, приходите ко мне, —
сказала она, обращаясь к Колосову и Нехлюдову таким тоном, как будто
ничего не произошло между ними, и, весело улыбнувшись, неслышно шагая по толстому ковру, вышла из комнаты.
— Нет
ничего хуже, как признавать себя
не в духе, —
сказала Мисси. — Я никогда
не признаюсь в этом себе и от этого всегда бываю в духе. Что ж, пойдемте ко мне. Мы постараемся разогнать вашу mauvaise humeur. [дурное настроение.]
Если бы Мисси должна была объяснить, что она разумеет под словами: «после всего, что было», она
не могла бы
ничего сказать определенного, а между тем она несомненно знала, что он
не только вызвал в ней надежду, но почти обещал ей. Всё это были
не определенные слова, но взгляды, улыбки, намеки, умолчания. Но она всё-таки считала его своим, и лишиться его было для нее очень тяжело.
Маслова
сказала, что она
ничего не знает.
— Вот
не думала,
не гадала, — тихо
сказала Маслова. — Другие что делают — и
ничего, а я ни за что страдать должна.
А ведь стоило только найтись человеку, — думал Нехлюдов, глядя на болезненное, запуганное лицо мальчика, — который пожалел бы его, когда его еще от нужды отдавали из деревни в город, и помочь этой нужде; или даже когда он уж был в городе и после 12 часов работы на фабрике шел с увлекшими его старшими товарищами в трактир, если бы тогда нашелся человек, который
сказал бы: «
не ходи, Ваня, нехорошо», — мальчик
не пошел бы,
не заболтался и
ничего бы
не сделал дурного.
— Малый глупый совсем и, разумеется,
ничего не мог
сказать путного, — смеясь
сказал Фанарин, — но всё-таки повод.
— Ну, это ваше дело. Только мне от вас
ничего не нужно. Это я верно вам говорю, —
сказала она. — И зачем я
не умерла тогда? — прибавила она и заплакала жалобным плачем.
— Маруся, хоть немножко подожди, —
сказал он голосом, по которому видно было, что эта музыка составляла крест его жизни, —
ничего не слышно.
— Так ты
ничего не можешь сделать? — мрачно
сказал Нехлюдов, вспоминая слова адвоката о том, что губернатор будет сваливать на прокурора.
Когда Нехлюдов подошел к собравшимся крестьянам, и обнажились русые, курчавые, плешивые, седые головы, он так смутился, что долго
ничего не мог
сказать.
Крестьяне смотрели на барина и ждали, что он им
скажет, а он так смутился, что
ничего не мог
сказать.
— Да дела, братец. Дела по опеке. Я опекун ведь. Управляю делами Саманова. Знаешь, богача. Он рамоли. А 54 тысячи десятин земли, —
сказал он с какой-то особенной гордостью, точно он сам сделал все эти десятины. — Запущены дела были ужасно. Земля вся была по крестьянам. Они
ничего не платили, недоимки было больше 80-ти тысяч. Я в один год всё переменил и дал опеке на 70 процентов больше. А? — спросил он с гордостью.
— Тогда он, — продолжала Лидия, волнуясь и торопясь, — стал уговаривать меня. «Всё, говорит, что вы мне
скажете, никому повредить
не может, а напротив… Если вы
скажете, то освободите невинных, которых мы, может быть, напрасно мучим». Ну, а я всё-таки
сказала, что
не скажу. Тогда он говорит: «Ну, хорошо,
не говорите
ничего, а только
не отрицайте того, что я
скажу». И он стал называть и назвал Митина.
— Да, кабы
не вы, погибла бы совсем, —
сказала тетка. — Спасибо вам. Видеть же вас я хотела затем, чтобы попросить вас передать письмо Вере Ефремовне, —
сказала она, доставая письмо из кармана. — Письмо
не запечатано, можете прочесть его и разорвать или передать, — что найдете более сообразным с вашими убеждениями, —
сказала она. — В письме нет
ничего компрометирующего.
Нехлюдов видел, что ей и
не нужно было
ничего сказать ему, но нужно было только показаться ему во всей прелести своего вечернего туалета, с своими плечами и родинкой, и ему было и приятно и гадко в одно и то же время.
— Что бы ни вышло и что бы ни было,
ничто не изменит моего решения, —
сказал Нехлюдов.
—
Ничего не требует, кроме того, чтобы мы делали, что должно, —
сказал Нехлюдов, глядя в ее красивое еще, хотя и покрытое около глаз и рта мелкими морщинками лицо.
Bcё нутро выворачивает,
ничего и
сказать не могу.
— Разумеется, есть всякие. Разумеется, жалеешь. Другие
ничего не спускают, а я, где могу, стараюсь облегчить. Пускай лучше я пострадаю, да
не они. Другие, как чуть что, сейчас по закону, а то — стрелять, а я жалею. — Прикажете? Выкушайте, —
сказал он, наливая еще чаю. Она кто, собственно, — женщина, какую видеть желаете? — спросил он.
— Да
ничего,
не согреюсь только, измок, —
сказал Крыльцов, поспешно пряча руку в рукав полушубка. — И здесь собачий холод. Вон окна разбиты. — Он указал на разбитые в двух местах стекла за железными решетками. — Что вы, отчего
не были?
— Как это ты
не хочешь в другом видеть
ничего хорошего, — вдруг разгорячившись,
сказала Марья Павловна (она была на «ты» со всеми).
— Хорошо, я так и
скажу ей. Вы
не думайте, что я влюблен в нее, — продолжал он. — Я люблю ее как прекрасного, редкого, много страдавшего человека. Мне от нее
ничего не нужно, но страшно хочется помочь ей, облегчить ее поло…
— Я соврала; но про нее-то я хотела вам
сказать, что, вероятно, она видит нелепость его какой-то восторженной любви (он
ничего не говорил ей), и польщена ею, и боится ее.
Нехлюдов
не имел
ничего сказать и,
не остановив ямщика, обогнал их.
О здоровье Крыльцова он тоже отказался дать какие-либо сведения,
сказав, что он
не может
сказать даже того, есть ли такой арестант. Так,
ничего не добившись, Нехлюдов сел на своего извозчика и поехал в гостиницу.
— Нам, — она
сказала: «нам» и взглянула на Нехлюдова, —
ничего не нужно. Вы уж и так сколько для меня сделали. Если бы
не вы… — она хотела что-то
сказать, и голос ее задрожал.