Председательствующий Никитин, весь бритый человек, с узким лицом и стальными глазами; Вольф, с значительно поджатыми губами и белыми ручками, которыми он
перебирал листы дела; потом Сковородников, толстый, грузный, рябой человек, ученый юрист, и четвертый Бе, тот самый патриархальный старичок, который приехал последним.
Это было дома у Марины, в ее маленькой, уютной комнатке. Дверь на террасу — открыта, теплый ветер тихонько
перебирал листья деревьев в саду; мелкие белые облака паслись в небе, поглаживая луну, никель самовара на столе казался голубым, серые бабочки трепетали и гибли над огнем, шелестели на розовом абажуре лампы. Марина — в широчайшем белом капоте, — в широких его рукавах сверкают голые, сильные руки. Когда он пришел — она извинилась:
Вера с семи часов вечера сидела в бездействии, сначала в сумерках, потом при слабом огне одной свечи; облокотясь на стол и положив на руку голову, другой рукой она задумчиво
перебирала листы лежавшей перед ней книги, в которую не смотрела.
Мне случалось заходить в такие лесистые, глухие овраги, и не скоро уходил я: там наверху еще жарко; летнее солнце клонится к западу, ярко освещены им до половины нагорные деревья, ветерок звучно
перебирает листьями, а здесь, внизу, — густая тень, сумерки, прохлада, тишина.
Неточные совпадения
Но та, сестры не замечая, // В постеле с книгою лежит, // За
листом лист перебирая, // И ничего не говорит. // Хоть не являла книга эта // Ни сладких вымыслов поэта, // Ни мудрых истин, ни картин, // Но ни Виргилий, ни Расин, // Ни Скотт, ни Байрон, ни Сенека, // Ни даже Дамских Мод Журнал // Так никого не занимал: // То был, друзья, Мартын Задека, // Глава халдейских мудрецов, // Гадатель, толкователь снов.
Дни становились короче, а по ночам поднимался сильный ветер, который долго-долго гудел в саду,
перебирая засохшие
листья и со свистом врываясь в каждую щель.
Со всем этим я воротился домой уже в час пополудни. Замок мой отпирался почти неслышно, так что Елена не сейчас услыхала, что я воротился. Я заметил, что она стояла у стола и
перебирала мои книги и бумаги. Услышав же меня, она быстро захлопнула книгу, которую читала, и отошла от стола, вся покраснев. Я взглянул на эту книгу: это был мой первый роман, изданный отдельной книжкой и на заглавном
листе которого выставлено было мое имя.
— Их так много, и они так мелко написаны, а я сейчас должна уйти… Бог с ними! Не от соперницы?.. Да они и не по-русски, — прибавила она,
перебирая тонкие
листы.
Но раз весной я пошел в сад и заметил, что почка на тутовнике стала распускаться, и на припоре солнечном уж был
лист. Я вспомнил про семена червей и дома стал
перебирать их и рассыпал попросторнее. Большая часть семечек были уже не темно-серые, как прежде, а одни были светло-серые, а другие еще светлее, с молочным отливом.