Так прожила Маслова семь лет. За это время она переменила два дома и один раз
была в больнице. На седьмом году ее пребывания в доме терпимости и на восьмом году после первого падения, когда ей было 26 лет, с ней случилось то, за что ее посадили в острог и теперь вели на суд, после шести месяцев пребывания в тюрьме с убийцами и воровками.
Неточные совпадения
Масленникова Нехлюдову нужно
было просить о двух вещах: о переводе Масловой
в больницу и о 130 бесписьменных, безвинно содержимых
в остроге. Как ни тяжело ему
было просить человека, которого он не уважал, это
было единственное средство достигнуть цели, и надо
было пройти через это.
На другой день после посещения Масленникова Нехлюдов получил от него на толстой глянцовитой с гербом и печатями бумаге письмо великолепным твердым почерком о том, что он написал о переводе Масловой
в больницу врачу, и что, по всей вероятности, желание его
будет исполнено.
Было подписано: «любящий тебя старший товарищ», и под подписью «Масленников»
был сделан удивительно искусный, большой и твердый росчерк.
С замиранием сердца и ужасом перед мыслью о том,
в каком состоянии он нынче найдет Маслову, и той тайной, которая
была для него и
в ней и
в том соединении людей, которое
было в остроге, позвонил Нехлюдов у главного входа и у вышедшего к нему надзирателя спросил про Маслову. Надзиратель справился и сказал, что она
в больнице. Нехлюдов пошел
в больницу, Добродушный старичок, больничный сторож, тотчас же впустил его и, узнав, кого ему нужно
было видеть, направил
в детское отделение.
Затихшее
было жестокое чувство оскорбленной гордости поднялось
в нем с новой силой, как только она упомянула о
больнице. «Он, человек света, за которого за счастье сочла бы выдти всякая девушка высшего круга, предложил себя мужем этой женщине, и она не могла подождать и завела шашни с фельдшером», думал он, с ненавистью глядя на нее.
А между тем шашни с фельдшером, за которые Маслова
была изгнана из
больницы и
в существование которых поверил Нехлюдов, состояли только
в том, что, по распоряжению фельдшерицы, придя за грудным чаем
в аптеку, помещавшуюся
в конце коридора, и застав там одного фельдшера, высокого с угреватым лицом Устинова, который уже давно надоедал ей своим приставанием, Маслова, вырываясь от него, так сильно оттолкнула его, что он ткнулся о полку, с которой упали и разбились две склянки.
Маслова всё еще думала и продолжала уверять себя, что она, как она это высказала ему во-второе свидание, не простила ему и ненавидит его, но она уже давно опять любила его и любила так, что невольно исполняла всё то, что и чего он желал от нее: перестала
пить, курить, оставила кокетство и поступила
в больницу служанкой.
Чувство это
было то самое простое чувство жалости и умиления, которое он испытал
в первый раз на свидании с нею
в тюрьме и потом, с новой силой, после
больницы, когда он, поборов свое отвращение, простил ее за воображаемую историю с фельдшером (несправедливость которой разъяснилась потом); это
было то же самое чувство, но только с тою разницею, что тогда оно
было временно, теперь же оно стало постоянным.
Смуглый мужик ни разу не
был в больнице, и фельдшер не знал, кто он и откуда, и теперь, глядя на него, решил, что это, должно быть, цыган. Мужик встал и, потягиваясь, громко зевая, подошел к Любке и Калашникову, сел рядом и тоже стал глядеть в книгу. На его заспанном лице показались умиление и зависть.
Неточные совпадения
Трудно
было дышать
в зараженном воздухе; стали опасаться, чтоб к голоду не присоединилась еще чума, и для предотвращения зла, сейчас же составили комиссию, написали проект об устройстве временной
больницы на десять кроватей, нащипали корпии и послали во все места по рапорту.
— Да, я думаю, что это
будет в России единственная вполне правильно устроенная
больница, — сказал Свияжский.
— Если вы хотите взглянуть на
больницу и не устали, то это недалеко. Пойдемте, — сказал он, заглянув ей
в лицо, чтоб убедиться, что ей точно
было не скучно.
До обеда не
было времени говорить о чем-нибудь. Войдя
в гостиную, они застали уже там княжну Варвару и мужчин
в черных сюртуках. Архитектор
был во фраке. Вронский представил гостье доктора и управляющего. Архитектора он познакомил с нею еще
в больнице.
— Ну, а коль вы, еще при Катерине Ивановне, теперь, заболеете и вас
в больницу свезут, ну что тогда
будет? — безжалостно настаивал он.