Через две недели дело могло слушаться в Сенате, и к этому времени Нехлюдов намеревался поехать в Петербург и в случае неудачи в Сенате
подать прошение на Высочайшее имя, как советовал составивший прошение адвокат.
— Очень рад вас видеть, мы были старые знакомые и друзья с вашей матушкой. Видал вас мальчиком и офицером потом. Ну, садитесь, расскажите, чем могу вам служить. Да, да, — говорил он, покачивая стриженой седой головой в то время, как Нехлюдов рассказывал историю Федосьи. — Говорите, говорите, я всё понял; да, да, это в самом деле трогательно. Что же, вы
подали прошение?
Неточные совпадения
— А уйдет, нас с собой не возьмет, — сказала Кораблева. — А ты лучше вот что скажи, — обратилась она к Масловой, — что тебе аблакат сказал об
прошении, ведь теперь
подавать надо?
— Известно, не виновата. Разве я воровка или грабительница. У нас говорят, что всё от адвоката, — продолжала она. — Говорят, надо
прошение подать. Только дорого, говорят, берут…
— Если
прошение это не выйдет, то
подадим на Высочайшее имя. Сделаем всё, что можно.
Ну-с, другое дело —
прошение на Высочайшее имя Федосии Бирюковой — написано; если поедете в Петербург, возьмите с собой, сами
подайте и попросите.
Другая записка была от бывшего товарища Нехлюдова, флигель-адъютанта Богатырева, которого Нехлюдов просил лично передать приготовленное им
прошение от имени сектантов государю. Богатырев своим крупным, решительным почерком писал, что
прошение он, как обещал,
подаст прямо в руки государю, но что ему пришла мысль: не лучше ли Нехлюдову прежде съездить к тому лицу, от которого зависит это дело, и попросить его.
Последнее дело, задержавшее Нехлюдова в Петербурге, было дело сектантов,
прошение которых на имя царя он намеревался
подать через бывшего товарища по полку флигель-адъютанта Богатырева.
— Ну, чудесно, что ты заехал. Не хочешь позавтракать? А то садись. Бифштекс чудесный. Я всегда с существенного начинаю и кончаю. Ха, ха, ха. Ну, вина выпей, — кричал он, указывая на графин с красным вином. — А я об тебе думал.
Прошение я
подам. В руки отдам — это верно; только пришло мне в голову, не лучше ли тебе прежде съездить к Топорову.
Поправить можно было только в комиссии
прошений, куда ты и
подал.
Года три тому назад, когда Валентину минуло двадцать два, он, тайно от меня,
подал прошение на высочайшее имя об отмене опеки, ему — отказали в этом.
Другой раз стрелок всадил несколько дробин в ногу дедушке; дед рассердился,
подал прошение мировому [Мировой — мировой судья, разбиравший мелкие гражданские и уголовные дела.], стал собирать в улице потерпевших и свидетелей, но барин вдруг исчез куда-то.
Не нашед способов спасти невинных убийц, в сердце моем оправданных, я не хотел быть ни сообщником в их казни, ниже оной свидетелем;
подал прошение об отставке и, получив ее, еду теперь оплакивать плачевную судьбу крестьянского состояния и услаждать мою скуку обхождением с друзьями. — Сказав сие, мы рассталися и поехали всяк в свою сторону.
Правда, что население давно вело упорную тяжбу с компанией из-за земли, посылало жалобы во все щели и дыры административной машины,
подавало прошения, засылало ходоков, но шел год за годом, а решения на землю не выходило.
Неточные совпадения
Красавина. А за что за другое, так тебе же хуже будет. Она честным манером вдовеет пятый год, теперь замуж идти хочет, и вдруг через тебя такая мараль пойдет. Она по всем правам на тебя
прошение за свое бесчестье
подаст. Что тебе за это будет? Знаешь ли ты? А уж ты лучше, для облегчения себя, скажи, что воровать пришел. Я тебе по дружбе советую.
[Один ссыльнокаторжный
подал мне что-то вроде
прошения с таким заглавием: «Конфиденциально.
— Арестанты, особенно кандальные, любят
подавать всякие вздорные
прошения. Когда я был назначен сюда и в первый раз обходил тюрьму, то мне было подано до 50
прошений; я принял, но объявил просителям, что те из них,
прошения которых окажутся не заслуживающими внимания, будут наказаны. Только два
прошения оказались уважительными, остальные же — чепухой. Я велел высечь 48 человек. Затем в другой раз 25, потом всё меньше и меньше, и теперь уже просьб мне не
подают. Я отучил их.
Всюду поселенцы, ожидавшие его с большим нетерпением,
подавали ему
прошения и словесно заявляли просьбы.
Доктор рассказал мне, что незадолго до моего приезда, во время медицинского осмотра скота на морской пристани, у него произошло крупное недоразумение с начальником острова и что будто бы даже в конце концов генерал замахнулся на него палкой; на другой же день он был уволен по
прошению, которого не
подавал.