В нашем доме за ставнем окна воробей свил гнездо и положил пять яичек. Мы с сестрами смотрели, как воробей по соломинке и по перышку носил за ставень и вил там гнездышко. А потом, когда он положил туда яйца, мы очень обрадовались. Воробей не стал больше прилетать с перышками и соломой, а
сел на яйца. Другой воробей — нам сказали, что один муж, а другой жена — приносил жене червей и кормил ее.
Селезень, напротив, разорив гнездо своей утки, получает ее опять в полное владение, и она не расстается с ним ни на одну минуту до тех пор, покуда вновь не затеет гнезда, вновь не скроется от селезня и не
сядет на яйца. даже предположить, что иной утке совсем не удастся вывесть детей в продолжение целого лета, потому-то каждому охотнику и случается встречать в июне, даже в начале июля, до самой линевки, уток парами.
Когда перепелки разберутся по гнездам и
сядут на яйца, перепела напрасно ищут и зовут своих временных подруг, озабоченных уже Другим делом: горячность самцов доходит до опьянения, до безумия.
Впоследствии времени, когда кроншнепы
сядут на яйца или выведут молодых, добывать их гораздо больше, а в местах не стреляных, как я уже говорил, нетрудно убивать их во множестве, но в это время, еще более исхудалые, сухие и черствые на вкус, они потеряют свою цену, особенно степняки третьего, малого рода.
Неточные совпадения
Но ничего не вышло. Щука опять
на яйца села; блины, которыми острог конопатили, арестанты съели; кошели, в которых кашу варили, сгорели вместе с кашею. А рознь да галденье пошли пуще прежнего: опять стали взаимно друг у друга земли разорять, жен в плен уводить, над девами ругаться. Нет порядку, да и полно. Попробовали снова головами тяпаться, но и тут ничего не доспели. Тогда надумали искать себе князя.
Впереди его и несколько ниже, в кустах орешника, появились две женщины, одна — старая, сутулая, темная, как земля после дождя; другая — лет сорока, толстуха, с большим, румяным лицом. Они
сели на траву, под кусты, молодая достала из кармана полубутылку водки,
яйцо и огурец, отпила немного из горлышка, передала старухе бутылку, огурец и, очищая
яйцо, заговорила певуче, как рассказывают сказки:
Обломову в самом деле стало почти весело. Он
сел с ногами
на диван и даже спросил: нет ли чего позавтракать. Съел два
яйца и закурил сигару. И сердце и голова у него были наполнены; он жил. Он представлял себе, как Ольга получит письмо, как изумится, какое сделает лицо, когда прочтет. Что будет потом?..
— Вот мой салон:
садитесь на постель, а я
на стул, — приглашал Марк. — Скинемте сюртуки, здесь адская духота. Не церемоньтесь, тут нет дам: скидайте, вот так. Да не хотите ли чего-нибудь. У меня, впрочем, ничего нет. А если не хотите вы, так дайте мне сигару. Одно молоко есть,
яйца…
В облаке пара
на нас никто не обратил внимания. Мы
сели за пустой грязный столик. Ко мне подошел знакомый буфетчик, будущий миллионер и домовладелец. Я приказал подать полбутылки водки, пару печеных
яиц на закуску — единственное, что я требовал в трущобах.