Неточные совпадения
Бывало, он меня не замечает, а я стою у двери и думаю: «Бедный, бедный старик! Нас много, мы играем, нам весело, а он — один-одинешенек, и никто-то его не приласкает. Правду он говорит, что он сирота. И история его жизни какая ужасная! Я помню, как он рассказывал ее Николаю — ужасно быть в его положении!» И так жалко станет, что, бывало, подойдешь к нему, возьмешь за руку и
скажешь: «Lieber [Милый (нем.).]
Карл Иваныч!» Он любил, когда я ему говорил так; всегда приласкает, и видно, что растроган.
Карл Иваныч был глух на одно ухо, а теперь от шума за роялем вовсе ничего не слыхал. Он нагнулся ближе к дивану, оперся одной рукой о стол, стоя на одной ноге, и с улыбкой, которая тогда мне казалась верхом утонченности, приподнял шапочку над головой и
сказал...
— Наденьте,
Карл Иваныч… Я вас спрашиваю, хорошо ли спали дети? —
сказала maman, подвинувшись к нему и довольно громко.
Должно быть, Николай хотел встать, потому что
Карл Иваныч
сказал: «Сиди, Николай!» — и вслед за этим затворил дверь. Я вышел из угла и подошел к двери подслушивать.
— Я двенадцать лет живу в этом доме и могу
сказать перед богом, Николай, — продолжал
Карл Иваныч, поднимая глаза и табакерку к потолку, — что я их любил и занимался ими больше, чем ежели бы это были мои собственные дети.
Николай поднял голову и посмотрел на
Карла Иваныча так, как будто желая удостовериться, действительно ли может он найти кусок хлеба, — но ничего не
сказал.
— Если бы ты видела, как он был тронут, когда я ему
сказал, чтобы он оставил эти пятьсот рублей в виде подарка… но что забавнее всего — это счет, который он принес мне. Это стоит посмотреть, — прибавил он с улыбкой, подавая ей записку, написанную рукою
Карла Иваныча, — прелесть!
Что
Карл Иваныч в эту минуту говорил искренно, это я утвердительно могу
сказать, потому что знаю его доброе сердце; но каким образом согласовался счет с его словами, остается для меня тайной.
Карл Иваныч одевался в другой комнате, и через классную пронесли к нему синий фрак и еще какие-то белые принадлежности. У двери, которая вела вниз, послышался голос одной из горничных бабушки; я вышел, чтобы узнать, что ей нужно. Она держала на руке туго накрахмаленную манишку и
сказала мне, что она принесла ее для
Карла Иваныча и что ночь не спала для того, чтобы успеть вымыть ее ко времени. Я взялся передать манишку и спросил, встала ли бабушка.
— Ваше пр-о, — вполголоса
сказал Карл Федорович, наклоняясь к генералу, — разрешите адъютанту исправить в описи имя коня Гротус: таково имя вашего адъютанта, и не совсем ловко будет, если в присутствии его поведут лошадь на поводу и выкрикнут: «Гротус».
Неточные совпадения
Это мой почтительнейший, так
сказать,
Карл Мор, а вот этот сейчас вошедший сын, Дмитрий Федорович, и против которого у вас управы ищу, — это уж непочтительнейший Франц Мор, — оба из «Разбойников» Шиллера, а я, я сам в таком случае уж Regierender Graf von Moor! [владетельный граф фон Моор! (нем.)]
— Да вы как будто сомнительно говорите,
Карл Яковлич. Вы думаете, что Катя задумчива, так это оттого, что она жалеет о богатстве? Нет,
Карл Яковлич, нет, вы ее напрасно обижаете. У нас с ней другое горе: мы с ней изверились в людей, —
сказал Полозов полушутливым, полусерьезным тоном, каким говорят о добрых, но неопытных мыслях детей опытные старики.
— Но ведь ты же делаешь, Катя, —
сказал Полозов: — я вам выдам ее секрет,
Карл Яковлич. Она от скуки учит девочек. У нее каждый день бывают ее ученицы, и она возится с ними от 10 часов до часу, иногда больше.
При этом необходимо
сказать, что
Карл Иванович, пребезобразнейший из смертных, был страшный волокита, считал себя Ловласом, одевался с претензией и носил завитую золотисто-белокурую накладку. Все это, разумеется, давно было взвешено и оценено моим отцом.
Поговорите мне о Карол.
Карл, и вообще обо всем, что у вас делается.
Скажите словечко о новобрачных, как вы все это нашли.