Неточные совпадения
Николаев. Думаю, для старого друга нельзя не сделать, а уж знал, что будет гадость… Да, думаю, что ж? меня какой-нибудь писака-мальчишка не может же оскорбить: поехал. Хорошо. Разлетелись мы с Софьей Андреевой — никого нет, один шафер… Квартира — свиной хлев
чище! — веревки на полу валяются, и какой-то его друг, такой же невежа, как он, чуть не в
халате, да его родня — протоколист какой-то… Что же вы думаете? Повернулся спиной, ушел, надел шляпу и поехали!
Еще издали завидел я, у ворот стояли, опершись на длинные бамбуковые посохи, жители; между ними, с важной осанкой, с задумчивыми, серьезными лицами, в широких, простых, но
чистых халатах с широким поясом, виделись — совестно и сказать «старики», непременно скажешь «старцы», с длинными седыми бородами, с зачесанными кверху и собранными в пучок на маковке волосами.
Горбунья толкнула ее, и Дуня очутилась в большой светлой комнате с несколькими рядами кроватей. Навстречу им поднялась старушка в белом
чистом халате, застегивающемся на спине.
Неточные совпадения
Порфирий Петрович был по-домашнему, в
халате, в весьма
чистом белье и в стоптанных туфлях.
И простой и непростой народ — все были одеты в белые бумажные, или травяные (grasscloth), широкие
халаты, под которыми надеты были другие, заменявшие белье; кроме того, на всех надето было что-то вроде шаровар из тех же материй, как
халаты, у высших белые и
чистые, а у низших белые, но грязные.
Из-под ворота
халата выглядывало
чистое щегольское белье, тонкая голландская рубашка с золотыми запонками.
Для дня рождения своего, он был одет в
чистый колпак и совершенно новенький холстинковый
халат; ноги его, тоже обутые в новые красные сафьяновые сапоги, стояли необыкновенно прямо, как стоят они у покойников в гробу, но больше всего кидался в глаза — над всем телом выдавшийся живот; видно было, что бедный больной желудком только и жил теперь, а остальное все было у него парализовано. Павла вряд ли он даже и узнал.
Князь все еще был в щеголеватом бархатном
халате;
чистая рубашка его была расстегнута и обнаруживала часть белой груди, покрытой волосами; словом, при этом небрежном туалете, с выразительным лицом своим, он был решительно красавец, какого когда-либо содержали тюремные стены.