Петру, а в лице его Церкви в торжественную минуту первого исповедания веры во Христа на земле, произнесенного на пути в Кесарию Филиппову Петром: «И дам тебе ключи царства небесного: и что
свяжешь на земле, связано будет на небесах, и что разрешишь на земле, разрешено будет на небесах» (Мф. 16:12).].
Неточные совпадения
Но не слышал никто из них, какие «наши» вошли в город, что привезли с собою и каких
связали запорожцев. Полный не
на земле вкушаемых чувств, Андрий поцеловал в сии благовонные уста, прильнувшие к щеке его, и небезответны были благовонные уста. Они отозвались тем же, и в сем обоюднослиянном поцелуе ощутилось то, что один только раз в жизни дается чувствовать человеку.
Из конторских книг и разговоров с приказчиком он узнал, что, как и было прежде, две трети лучшей пахотной
земли обрабатывались своими работниками усовершенствованными орудиями, остальная же треть
земли обрабатывалась крестьянами наймом по пяти рублей за десятину, т. е. за пять рублей крестьянин обязывался три раза вспахать, три раза заскородить и засеять десятину, потом скосить,
связать или сжать и свезти
на гумно, т. е. совершить работы, стоящие по вольному дешевому найму по меньшей мере десять рублей за десятину.
Русский человек не идет путями святости, никогда не задается такими высокими целями, но он поклоняется святым и святости, с ними
связывает свою последнюю любовь, возлагается
на святых,
на их заступничество и предстательство, спасается тем, что русская
земля имеет так много святынь.
Чтобы заслужить бессмертие, нужно жить, а не умирать; нужно
на земле, в земной человеческой истории совершить дело спасения; нужно
связать себя с историей вселенной, идти к воскресению, утверждать плоть в ее нетленности, одухотворять ее.
— Я от
земли освободился, — что она? Кормить не кормит, а руки
вяжет. Четвертый год в батраки хожу. А осенью мне в солдаты идти. Дядя Михаиле говорит — не ходи! Теперь, говорит, солдат посылают народ бить. А я думаю идти. Войско и при Степане Разине народ било и при Пугачеве. Пора это прекратить. Как по-вашему? — спросил он, пристально глядя
на Павла.