Неточные совпадения
В пятой сцене четвертого действия, у замка Глостера, Регана разговаривает с Освальдом, дворецким Гонерилы, который везет
письмо Гонерилы к Эдмунду, и объявляет ему, что она тоже любит Эдмунда, и так как она вдова, то ей лучше выйти за него замуж, чем Гонериле, и просит Освальда внушить это сестре. Кроме того, она говорит ему, что было очень неразумно ослепить Глостера и оставить его живым, и потому советует Освальду, если он встретит Глостера, убить его,
обещая ему за это большую награду.
Софья. Я сказала, что судьба моя зависит от воли дядюшкиной, что он сам сюда приехать
обещал в письме своем, которого (к Правдину) не позволил вам дочитать господин Скотинин.
Неделю тому назад, когда болезнь схватила его так внезапно и сильно, Лебедянцев телеграфировал ей от его имени, и она дала ответную депешу, что выезжает немедленно. Вадим Петрович послал вчера новую телеграмму — удержал ее от поездки, извещал, что чувствует себя получше, и
обещал в письме подробно рассказать ей ход болезни.
Неточные совпадения
Письмо было от Анны. Еще прежде чем он прочел
письмо, он уже знал его содержание. Предполагая, что выборы кончатся
в пять дней, он
обещал вернуться
в пятницу. Нынче была суббота, и он знал, что содержанием
письма были упреки
в том, что он не вернулся во-время.
Письмо, которое он послал вчера вечером, вероятно, не дошло еще.
— Вот ваше
письмо, — начала она, положив его на стол. — Разве возможно то, что вы пишете? Вы намекаете на преступление, совершенное будто бы братом. Вы слишком ясно намекаете, вы не смеете теперь отговариваться. Знайте же, что я еще до вас слышала об этой глупой сказке и не верю ей ни
в одном слове. Это гнусное и смешное подозрение. Я знаю историю и как и отчего она выдумалась. У вас не может быть никаких доказательств. Вы
обещали доказать: говорите же! Но заранее знайте, что я вам не верю! Не верю!..
Версилов, отец мой, которого я видел всего только раз
в моей жизни, на миг, когда мне было всего десять лет (и который
в один этот миг успел поразить меня), Версилов,
в ответ на мое
письмо, не ему, впрочем, посланное, сам вызвал меня
в Петербург собственноручным
письмом,
обещая частное место.
Случись она дома, он никуда бы не побежал, а остался при ней и не сдержал бы того, что
в письме обещал.
Через год она мне показала единственное
письмо от Коськи, где он сообщает —
письмо писано под его диктовку, — что пришлось убежать от своих «ширмачей», «потому, что я их обманул и что правду им сказать было нельзя… Убежал я
в Ярославль, доехал под вагоном, а оттуда попал летом
в Астрахань, где работаю на рыбных промыслах, а потом
обещали меня взять на пароход. Я выучился читать».