Семен. Да и не знаю, как сказать, силу какую-то
по мне пытали. Да я не пойму. Татьяна говорит: делай, мы, говорит, нашим мужикам землю охлопочем, продаст.
Неточные совпадения
Василий Леонидыч. Ну, вот вы и не скупитесь. Ведь земля что? Можно ведь на ней пшеницу рядами,
я вам скажу, посеять. Триста пудов можно взять,
по рублю за пуд, триста рублей. А, что?.. А то мяту, так тысячу рублей,
я вам скажу, можно с десятины слупить!
Василий Леонидыч.
Я тебе скажу, с трудом. Сначала сунулся к родителю, — зарычал и прогнал.
Я к родительнице, — ну, и добился. Тут! (Хлопает
по карману.) Уж если
я возьмусь, от
меня не уйдешь… Мертвая хватка. А, что? А нынче ведь приведут моих волкодавов.
Таня. Как же-с!
Я очень понимаю. Другие, точно,
по необразованию не понимают этого…
Кухарка. Куды тебе? Посмотрел бы, что было!
Меня Федор Иваныч провел. Посмотрела
я: барыни — страсть! Разряжены, разряжены, что куда тебе! А
по сих мест голые, и руки голые.
3-й мужик.
Я говорил: на фатеру. Ну,
по гривне, скажем, отдали бы,
по крайности покойно, а тут помилуй бог. Деньги, говорит, давай. К чему это?
Федор Иваныч.
Я полагал, что здесь не опасно; а люди
по делу. Идти им далеко, а из своей деревни.
Таня. Да
я так придумала: как они свет потушат, сейчас
я начну стучать, швырять, ниткой их
по головам, а под конец бумагу об земле — она у
меня — и брошу на стол.
Толстая барыня. А как же можно отрицать сверхъестественное? Говорят: не согласно с разумом. Да разум-то может быть глупый, тогда что? Ведь вот на Садовой, — вы слышали? — каждый вечер являлось. Брат моего мужа — как это называется?.. не beau-frère [деверь (франц.)], a по-русски… не свекор, а еще как-то?
Я никогда не могу запомнить этих русских названий, — так он ездил три ночи сряду и все-таки ничего не видал, так
я и говорю…
Таня стучит
мною раз и проводит ниткой
по голове Сахатова.
Леонид Федорович. Ударил
меня по голове! (Смотрит на стол.) Перо не пишет еще, и бумага сложена.
Таня. И по-вашему не сделаю, и ничего вы
мне не сделаете.
Григорий. А это значит по-русски: не говори, поймут. За обедом тоже; а
я понимаю. Вы говорите: разница, — никакой нет.
Яков. Что же, Федор Иваныч, это обида живая! Теперь
меня расчесть хочет. Ты, говорит, все колотишь, Фифку забыл и против моего приказания мужиков в кухню пустил. А вы сами знаете:
я ничего знать не знаю! Только сказала
мне Татьяна: проведи в кухню, а
я не знаю,
по чьему приказу.
Григорий. Хорошо отстранил, чуть ребра не сломал. И фрак разорвал. Да ведь он что говорит: «На
меня, говорит, по-вчерашнему, сила нашла», и начал давить.
Не горы с места сдвинулись, // Упали на головушку, // Не Бог стрелой громовою // Во гневе грудь пронзил, //
По мне — тиха, невидима — // Прошла гроза душевная, // Покажешь ли ее?
— Приятное столкновенье, — сказал голос того же самого, который окружил его поясницу. Это был Вишнепокромов. — Готовился было пройти лавку без вниманья, вдруг вижу знакомое лицо — как отказаться от приятного удовольствия! Нечего сказать, сукна в этом году несравненно лучше. Ведь это стыд, срам! Я никак не мог было отыскать… Я готов тридцать рублей, сорок рублей… возьми пятьдесят даже, но дай хорошего.
По мне, или иметь вещь, которая бы, точно, была уже отличнейшая, или уж лучше вовсе не иметь. Не так ли?
Неточные совпадения
Почтмейстер. Да из собственного его письма. Приносят ко
мне на почту письмо. Взглянул на адрес — вижу: «в Почтамтскую улицу».
Я так и обомлел. «Ну, — думаю себе, — верно, нашел беспорядки
по почтовой части и уведомляет начальство». Взял да и распечатал.
Городничий (дрожа).
По неопытности, ей-богу
по неопытности. Недостаточность состояния… Сами извольте посудить: казенного жалованья не хватает даже на чай и сахар. Если ж и были какие взятки, то самая малость: к столу что-нибудь да на пару платья. Что же до унтер-офицерской вдовы, занимающейся купечеством, которую
я будто бы высек, то это клевета, ей-богу клевета. Это выдумали злодеи мои; это такой народ, что на жизнь мою готовы покуситься.
Хлестаков (пишет).Ну, хорошо. Отнеси только наперед это письмо; пожалуй, вместе и подорожную возьми. Да зато, смотри, чтоб лошади хорошие были! Ямщикам скажи, что
я буду давать
по целковому; чтобы так, как фельдъегеря, катили и песни бы пели!.. (Продолжает писать.)Воображаю, Тряпичкин умрет со смеху…
Хлестаков. Оробели? А в моих глазах точно есть что-то такое, что внушает робость.
По крайней мере,
я знаю, что ни одна женщина не может их выдержать, не так ли?
Городничий (бьет себя
по лбу).Как
я — нет, как
я, старый дурак? Выжил, глупый баран, из ума!.. Тридцать лет живу на службе; ни один купец, ни подрядчик не мог провести; мошенников над мошенниками обманывал, пройдох и плутов таких, что весь свет готовы обворовать, поддевал на уду. Трех губернаторов обманул!.. Что губернаторов! (махнул рукой)нечего и говорить про губернаторов…