Неточные совпадения
5) Души человеческие, отделенные
телами друг от друга и от бога, стремятся к соединению с тем, от чего они отделены, и достигают этого соединения с душами других людей любовью, с богом — сознанием своей божественности. В этом всё
большем и
большем соединении с душами других людей — любовью и с богом — сознанием своей божественности заключается и смысл и благо человеческой жизни.
6)
Большее и
большее соединение души человеческой с другими существами и богом, и потому и
большее и
большее благо человека, достигается освобождением души от того, что препятствует любви к людям и сознанию своей божественности: грехи, т. е. потворство похотям
тела, соблазны, т. е. ложные представления о благе, и суеверия, т. е. ложные учения, оправдывающие грехи и соблазны.
30) Для человека, понимающего свою жизнь так, как она только и может быть понимаема, всё
большим и
большим соединением своей души со всем живым любовью и сознанием своей божественности — с богом, достигаемым только усилием в настоящем, не может быть вопроса о том, что будет с его душою после смерти
тела. Душа не была и не будет, а всегда естьв настоящем. О том же, как будет сознавать себя душа после смерти
тела, не дано знать человеку, да и не нужно ему.
Хорошо бывает человеку подумать о том, что он такое со своим
телом.
Тело это кажется
большим, если сравнить его с блохой, и крошечным, если сравнить его с землей. Хорошо подумать еще о том, что и земля-то вся наша — песчинка в сравнении с солнцем, и солнце — песчинка в сравнении с звездой Сириусом, а Сириус — ничто в сравнении с другими, еще бóльшими звездами, и так без конца.
Чем
больше живет человек для души, тем ближе он чувствует себя со всеми живыми существами. Живи для
тела, и ты один среди чужих; живи для души, и тебе все родня.
Не мог он представить себе бога без
тела и без телесных нужд, и не мог он
больше молиться и служить богу, и пришел в отчаяние.
Душа человеческая, будучи отделена
телом от бога и душ других существ, стремится к соединению с тем, от чего она отделена. Соединяется душа с богом всё
большим и
большим сознанием в себе бога, с душами же других существ — всё
большим и
большим проявлением любви.
А знать это и необходимо и легко: смысл жизни в одном — в том, чтобы всё
больше и
больше освобождать душу от
тела и соединять ее с другими существами и началом всего — богом.
Ты хочешь доставить как можно
большее удовольствие твоему
телу. Но долго ли будет жить твое
тело? Заботиться о благе
тела — это всё равно, что строить себе дом на льду. Какая радость может быть в такой жизни, какое спокойствие? Не опасаешься ли ты постоянно, что рано или поздно лед растает — рано или поздно придется тебе оставить смертное твое
тело.
Люди хотят добиться свободы тем, чтобы оградить себя, свое
тело, от всего того, что может связать
тело и помешать ему делать всё, что ему захочется. В этом
большая ошибка. То самое, чем люди ограждают свое
тело от всяких стеснений: богатство, высокое положение, добрая слава, это самое не дает желаемой свободы, а, напротив, только
больше связывает. Для того, чтобы добиться
большей свободы, люди из своих грехов, соблазнов и суеверий строят себе тюрьму и садятся в нее.
И приходит время, когда
тело стареется, слабеет, всё меньшего и меньшего требует, духовное же «я» всё
больше и
больше растет.
Тело человека связывает тот дух, который живет в нем. Но дух пробивается через
тело и всё
больше и
больше освобождается.
Сократ сам воздерживался от всего того, что едят не для утоления голода, а для вкуса, и уговаривал своих учеников делать так же. Он говорил, что не только для
тела, но и для души
большой вред от лишней еды или питья, и советовал выходить из-за стола, пока еще есть хочется. Он напоминал своим ученикам сказку о мудром Улиссе: как волшебница Цирцея не могла заколдовать Улисса оттого только, что он не стал объедаться, а товарищей его, как только они набросились на ее сладкие кушанья, всех обратила в свиней.
В наше время
большая часть людей думает, что благо жизни в служении
телу. Это видно из того, что самое распространенное в наше время учение это — учение социалистов. По этому учению, жизнь с малыми потребностями есть жизнь скотская, и увеличение потребностей это первый признак образованного человека, признак сознания им своего человеческого достоинства. Люди нашего времени так верят этому ложному учению, что только глумятся над теми мудрецами, которые в уменьшении потребностей видели благо человека.
Несмышленый ребенок плачет и кричит, пока ему не дадут того, что нужно его
телу. Но как только ему дали то, что нужно его
телу, он успокаивается и ничего
больше не просит. Но не то со взрослыми людьми, когда они полагают свою жизнь не в духе, а в
теле. Такие люди никогда не успокаиваются, им всегда еще чего-нибудь нужно.
Потакать
телу, давать ему лишнее, сверх того, что ему нужно, —
большая ошибка уже потому, что от роскошной жизни не прибавляется, а уменьшается удовольствие от еды, от отдыха, от сна, от одежды, от помещения.
Не расчет приучать себя к роскоши, потому что чем
больше тебе для твоего
тела нужно, тем
больше надо трудиться
телом же для того, чтобы лучше накормить, одеть, поместить свое
тело. Ошибка эта незаметна только для таких людей, которые тем или другим обманом сумели так устроиться, чтобы другие должны были не на себя, а на них работать, так что для таких людей, для богатых, это уже, кроме того, что не расчет, еще и дурное дело.
То, что разумному существу, человеку, несвойственно предаваться сластолюбию, а свойственно всегда бороться с ним, всякий может на опыте узнать из того, что чем
больше человек удовлетворяет требованиям
тела, тем слабее становятся его духовные силы. И наоборот. Великие мудрецы и святые были воздержны и целомудренны.
«Где будет сокровище ваше, там будет и сердце ваше», — сказано в евангелии. Если сокровищем своим человек будет считать свое
тело, он и будет полагать свои силы на то, чтобы у него для
тела были вкусные кушанья, покойные помещения, красивая одежда и всякие удовольствия. А чем
больше полагает человек свои силы на
тело, тем меньше у него останется их для жизни духовной.
Страдать можно только
телом; дух не знает страданий. Чем слабее духовная жизнь, тем сильнее страдания. И потому, если не хочешь страдать, живи
больше душою, а меньше
телом.
Если цель обеда — питание
тела, то тот, кто съест сразу два обеда, достигнет, может быть,
большого удовольствия, но не достигнет цели, ибо оба обеда не переварятся желудком.
Жалко человека, когда он раздет, холоден, голоден, но во сколько раз
больше надо жалеть человека, если он обманщик, пьяница, вор, грабитель, убийца! Тот человек страдает
телом, а этот тем, что дороже всего на свете — душою.
Человек считает себя лучше других людей только тогда, когда он живет телесной жизнью.
Тело одно может быть сильнее,
больше, лучше другого, но если человек живет духовной жизнью, то ему нельзя считать себя лучше других, потому что душа одна и та же у всех.
В первое время своей жизни, в детстве, человек живет
больше для
тела: есть, пить, играть, веселиться. Это первая ступень. Что
больше подрастает человек, то всё
больше и
больше начинает заботиться о суждении людей, среди которых живет, и ради этого суждения забывает о требованиях
тела: об еде, питье, играх, увеселениях. Это вторая ступень. Третья ступень, и последняя, это та, когда человек подчиняется
больше всего требованиям души и для души пренебрегает и телесными удовольствиями и славой людской.
Посему говорю вам: не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для
тела вашего, во что одеться. Душа не
больше ли пищи и
тело одежды?
Чем
больше отрекается человек от своего телесного я, тем
больше раскрывается в нем бог.
Тело скрывает бога в человеке.
В начале жизни человек не знает этого и думает, что жизнь его в его
теле. Но чем
больше он живет, тем
больше он узнает, что настоящая его жизнь — в духе, а не в
теле. Вся жизнь человека в том, чтобы всё
больше и
больше узнавать это. Знание же дается нам легче и вернее всего страданиями
тела. Так что именно страдания
тела делают жизнь нашу такою, какою она должна быть: духовною.
Он знает теперь, что только для служения своему
телу нужно
больше здоровья, силы, а для служения богу не только не нужно телесной силы, но, напротив, слабость
тела только поощряет это служение.
И всякому человеку надо прежде всего решить вопрос, сын ли он хозяина или поденщик, совсем или не совсем он умирает со смертью
тела. Когда же человек поймет, что есть в нем то, что смертно, есть и то, что бессмертно, то ясно, что и заботиться он будет в этой жизни
больше о том, что бессмертно, чем о том, что смертно, — будет жить не как работник, а как хозяйский сын.
Для того, чтобы жить и не мучиться, надо надеяться на радости впереди себя. А какая же может быть надежда радости, когда впереди только старость и смерть? Как же быть? А так: чтобы полагать свою жизнь не в телесных благах, а в духовных, не в том, чтобы становиться ученее, богаче, знатнее, а в том, чтобы становиться всё добрее и добрее, любовнее и любовнее, всё
больше и
больше освобождаться от
тела, — тогда и старость и смерть станут не пугалом и мучением, а тем самым, чего желаешь.
Смерть — это перемена в нашем
теле, самая
большая, самая последняя. Перемены в нашем
теле мы не переставая переживали и переживаем: то мы были голыми кусочками мяса, потом стали грудными детьми, потом повыросли волосы, зубы, потом попадали зубы — выросли новые, потом стала расти борода, потом мы стали седеть, плешиветь, и всех этих перемен мы не боялись.
Когда мы рождаемся, наши души кладутся в гроб нашего
тела. Гроб этот — наше
тело — постепенно разрушается, и душа наша всё
больше и
больше освобождается. Когда же
тело умирает по воле того, кто соединил душу с
телом, душа совсем освобождается.
Но, кроме того, что он видит на других существах и на себе, каждый человек знает в себе еще то, что не портится и не стареется, а, напротив, нечто такое, что чем
больше живет, тем
больше крепнет и улучшается: знает каждый человек в себе еще свою душу, с которой не может быть того, что совершается с
телом. И потому страшна смерть только тому, кто живет не душою, а
телом.
Тебе страшна
большая перемена, какая будет при смерти в твоем
теле.
Жизнь человека и благо его во все
большем соединении души, отделенной
телом от других душ и от бога, с тем, от чего она отделена. Соединение это делается тем, что душа, проявляясь любовью, всё
больше и
больше освобождается от
тела. И потому, если человек понимает то, что в этом освобождении души от
тела и жизнь и ее благо, то жизнь его, несмотря ни на какие бедствия, страдания и болезни, не может быть не чем иным, как только ненарушимым благом.
«Иго мое благо». Люди надевают на себя ярмо, не по ним сделанное, и впрягаются в воз не по их силам. Ярмо не по себе и воз не по силам, — это жизнь для блага своего
тела или для телесного блага других людей. Благо только во всё
большем и
большем сознании в себе бога. Только это ярмо сделано как раз по силам людей, и ему-то учит Иисус. Попробуйте и узнаете, как ладно и легко. Кто захочет узнать, правду ли я говорю, пусть попытается делать то, что я говорю, — сказал Иисус.