Неточные совпадения
И хорошо человеку, когда он
живет этой
духовной, а не телесной
жизнью.
Совесть — это сознание того
духовного существа, которое
живет во всех людях. И только тогда, когда она такое сознание, она верный руководитель
жизни людей. А то часто люди считают за совесть не сознание этого
духовного существа, а то, что считается хорошим или дурным теми людьми, с которыми они
живут.
Учение Христа открывало людям то, что во всех них
живет одно и то же
духовное начало и что они все братья, и тем соединило их для радостной общей
жизни.
Мало сказать, что в каждом человеке такая же душа, как и во мне: в каждом человеке
живет то же самое, что
живет во мне. Все люди отделены друг от друга своими телами, но все соединены тем одним
духовным началом, которое дает
жизнь всему.
Страдать можно только телом; дух не знает страданий. Чем слабее
духовная жизнь, тем сильнее страдания. И потому, если не хочешь страдать,
живи больше душою, а меньше телом.
Какая страшная ошибка думать, что души людей могут
жить высокой
духовной жизнью в то время, как тела их остаются в праздности и роскоши! Тело всегда первый ученик души.
Человек
живет и телесной и
духовной жизнью. И есть закон телесной и закон
духовной жизни. Закон телесной
жизни — труд. Закон
духовной жизни — любовь. Если человек нарушил закон телесной
жизни — закон труда, он неизбежно нарушит и
духовный — закон любви.
То же бывает и с людьми, когда они слепнут для
духовной жизни. Им кажется, что всё, что с ними случается, делается им назло, и они сердятся на людей, а не понимают того, что им, как той дурочке, нехорошо не от других людей, а оттого, что они слепы для
духовной жизни и
живут для тела.
Какой бы ни был в наше время человек, будь он самый образованный, будь он простой рабочий, будь он философ, ученый, будь он невежда, будь он богач, будь он нищий, будь он
духовное лицо какого бы то ни было исповедания, будь он военный, — всякий человек нашего времени знает, что люди все имеют одинаковые права на
жизнь и блага мира, что одни люди не лучше и не хуже других, что все люди равные. А между тем всякий
живет так, как будто не знает этого. Так сильно еще между людьми заблуждение о неравенстве людей.
Хорошо почаще вспоминать о том, что наша истинная
жизнь не одна наружная, телесная, какую мы
проживаем здесь, на земле, на наших глазах, но что вместе с этой
жизнью есть в нас и другая, внутренняя
жизнь,
духовная, которой не было начала и нет конца.
Мы всегда в неведении о телесной
жизни, потому что телесная
жизнь вся происходит во времени, а мы не можем знать будущего. В области же
духовной для нас нет неведомого, потому что для
духовной жизни нет будущего. И потому неизвестность нашей
жизни уменьшается в той мере, в которой
жизнь наша переходит от телесной к
духовной, в той мере, в которой мы
живем настоящим.
Живешь телесной
жизнью, работаешь в ней, — но как только являются препятствия в этой телесной
жизни, перенесись из
жизни телесной в
жизнь духовную. А
духовная жизнь всегда свободна. Это как крылья у птицы. Птица ходит на ногах. Но вот препятствие или опасность — и птица верит в свои крылья, развертывает их и летит.
Человек в своей
жизни то же, чтò дождевая туча, выливающаяся на луга, поля, леса, сады, пруды, реки. Туча вылилась, освежила и дала
жизнь миллионам травинок, колосьев, кустов, деревьев и теперь стала светлой, прозрачной и скоро совсем исчезнет. Так же и телесная
жизнь доброго человека: многим и многим помог он, облегчил
жизнь, направил на путь, утешил и теперь изошел весь и, умирая, уходит туда, где
живет одно вечное, невидимое,
духовное.
В начале
жизни человек не знает этого и думает, что
жизнь его в его теле. Но чем больше он
живет, тем больше он узнает, что настоящая его
жизнь — в духе, а не в теле. Вся
жизнь человека в том, чтобы всё больше и больше узнавать это. Знание же дается нам легче и вернее всего страданиями тела. Так что именно страдания тела делают
жизнь нашу такою, какою она должна быть:
духовною.
Ведь если бы только люди, не признающие
духовной жизни, делали те выводы, которые неизбежно следуют из одного телесного миросозерцания, то люди, понимающие свою
жизнь только как личное, телесное существование, ни минуты не оставались бы
жить.
Объяснение этого странного противоречия только одно: люди все в глубине души знают, что
жизнь их не в теле, а в духе, и что всякие страдания всегда нужны, необходимы для блага
духовной жизни. Когда люди, не видя смысла в человеческой
жизни, возмущаются против страданий, но все-таки продолжают
жить, то происходит это только оттого, что они умом утверждают телесность
жизни, в глубине же души знают, что она духовна и что никакие страдания не могут лишить человека его истинного блага.
Смерть так легко избавляет от всех затруднений и бедствий, что неверующие в бессмертие люди должны бы желать ее. Люди же, верующие в бессмертие, ожидающие новой
жизни, еще больше должны бы были желать ее. Отчего же большинство людей не желает ее? А оттого, что большинство людей
живет телесной, а не
духовной жизнью.
Если бы человек
жил вполне
духовной жизнью, для него не было бы ни страданий, ни смерти.
Для того, чтобы
жить и не мучиться, надо надеяться на радости впереди себя. А какая же может быть надежда радости, когда впереди только старость и смерть? Как же быть? А так: чтобы полагать свою
жизнь не в телесных благах, а в
духовных, не в том, чтобы становиться ученее, богаче, знатнее, а в том, чтобы становиться всё добрее и добрее, любовнее и любовнее, всё больше и больше освобождаться от тела, — тогда и старость и смерть станут не пугалом и мучением, а тем самым, чего желаешь.
Неточные совпадения
— Может быть, и есть… Но его надо знать… Он особенный, удивительный человек. Он
живет одною
духовною жизнью. Он слишком чистый и высокой души человек.
«Я, воспитанный в понятии Бога, христианином, наполнив всю свою
жизнь теми
духовными благами, которые дало мне христианство, преисполненный весь и живущий этими благами, я, как дети, не понимая их, разрушаю, то есть хочу разрушить то, чем я
живу. А как только наступает важная минута
жизни, как дети, когда им холодно и голодно, я иду к Нему, и еще менее, чем дети, которых мать бранит за их детские шалости, я чувствую, что мои детские попытки с жиру беситься не зачитываются мне».
— Нет, но он так привык
жить одною
духовною жизнью, что не может примириться с действительностью, а Варенька всё-таки действительность.
— Позволь, позволь, — кричал ей Варавка, — но ведь эта любовь к людям, — кстати, выдуманная нами, противная природе нашей, которая жаждет не любви к ближнему, а борьбы с ним, — эта несчастная любовь ничего не значит и не стоит без ненависти, без отвращения к той грязи, в которой
живет ближний! И, наконец, не надо забывать, что
духовная жизнь успешно развивается только на почве материального благополучия.
— «Западный буржуа беднее русского интеллигента нравственными идеями, но зато его идеи во многом превышают его эмоциональный строй, а главное — он
живет сравнительно цельной
духовной жизнью». Ну, это уже какая-то поповщинка! «Свойства русского национального духа указуют на то, что мы призваны творить в области религиозной философии». Вот те раз! Это уже — слепота. Должно быть, Бердяев придумал.