Неточные совпадения
В каждом
человеке живут два
человека: один слепой, телесный, а другой зрячий, духовный. Один — слепой
человек — ест, пьет,
работает, отдыхает, плодится и делает всё это, как заведенные часы. Другой — зрячий, духовный
человек — сам ничего не делает, а только одобряет или не одобряет то, что делает слепой, животный
человек.
Человек не может не чувствовать, что его жизнью что-то делается, что он чье-то орудие. А если он орудие чье-то, то есть и тот, кто
работает этим орудием. Вот этот тот, кто им
работает, и есть бог.
Тело хочет блага только себе, хотя бы во вред душе; душа же хочет блага себе, хотя бы во вред телу. Борьба эта кончается только тогда, когда
человек поймет, что жизнь его не в теле, а в душе, и что тело — это только то, над чем должна
работать его душа.
Плохо, если
человек думает, что в нем нет грехов и ему незачем
работать над собой. Но так же плохо, когда
человек думает, что он родился весь в грехах и в грехах умрет, и что поэтому ему и незачем над собой
работать. Оба заблуждения одинаково губительны.
Мудрец говорил: благодарю бога за то, что он сделал всё нужное легким, а всё ненужное трудным. Это особенно верно в пище. Та пища, которая нужна
человеку для того, чтобы он был здоров и способен
работать, проста и дешева: хлеб, плоды, коренья, вода. Всё это везде есть. Трудно только делать всякие хитрые кушанья, вроде мороженого летом и т. п.
Не расчет приучать себя к роскоши, потому что чем больше тебе для твоего тела нужно, тем больше надо трудиться телом же для того, чтобы лучше накормить, одеть, поместить свое тело. Ошибка эта незаметна только для таких
людей, которые тем или другим обманом сумели так устроиться, чтобы другие должны были не на себя, а на них
работать, так что для таких
людей, для богатых, это уже, кроме того, что не расчет, еще и дурное дело.
Несправедливо брать от
людей больше того труда, какой даешь им. Но так как никак нельзя взвесить, больше ли ты даешь
людям или берешь от них, и, кроме того, всякий час ты можешь обессилеть, заболеть, и придется брать, а не давать, то, пока есть силы, старайся
работать на
людей как можно больше, а брать от них работы как можно меньше.
Человеку, как всякому животному, нужно трудиться,
работать руками и ногами.
Человек может заставить других
людей делать то, что ему нужно, но ему все-таки нужно будет на что-нибудь тратить свои телесные силы. Если он не будет
работать нужное, разумное, он будет
работать ненужное и глупое. Так это и происходит среди богатых классов.
Все богатые
люди, которые сами не трудятся, а живут трудами других
людей, — как они ни называй себя, — если они сами не
работают, отбирают труды других
людей, все такие
люди — грабители.
Человек, как и всякое животное, так сотворен, что ему надо
работать для того, чтобы не умереть от голода и холода. И работа эта, как для всякого животного, так и для
человека, не мучение, а радость, если никто не мешает этой работе.
И вот, несмотря на это,
люди толкуют об ее продаже, и действительно, в наш продажный век земля представляется на рынок для оценки и для так называемой продажи. Но продажа земли, созданной небесным творцом, является дикой нелепостью. Земля может принадлежать только всемогущему богу и всем сынам человеческим, работающим на ней, или тем, кто будет на ней
работать.
Жизнь
людей богатых, свободных от необходимого для жизни труда, не может не быть безумна.
Люди, не
работая, то есть не исполняя один из законов жизни всех
людей, не могут не шалеть. С ними делается то же, что с перекормленными домашними животными: лошадьми, собаками, свиньями. Они прыгают, дерутся, носятся с места на место, сами не зная зачем.
Как
человеку, пойманному среди бела дня в грабеже, никак нельзя уверять всех, что он не знал того, что грабимый им
человек не желал отдать ему свой кошелек, так и богатым
людям нашего мира, казалось бы, нельзя уже уверять себя и других, что они не знали того, что те
люди рабочего народа, которые вынуждены
работать под землей, в воде, пекле по 10—14 часов в сутки и по ночам на разных фабриках и заводах,
работают такую мучительную работу потому, что только при такой работе богатые
люди дают им возможность существования.
Самое быстрое и верное средство прослыть добродетельным
человеком не в том, чтобы казаться таким перед
людьми, а только в том, чтобы
работать над собой, с тем чтобы быть добродетельным.
Когда
человек привык жить только для славы людской, то ему кажется трудным, если он не делает того, что все делают, прослыть глупым, невежественным или совсем дурным
человеком. Но над всем, что трудно, надо
работать. А над этим делом надо
работать с двух сторон: одно — учиться презирать суждения
людей, и другое — учиться жить для делания таких дел, которые, хотя бы и осуждали за них
люди, всегда хорошо делать.
Человек закричал бы от боли, если бы, не
работая, почувствовал в мышцах ту боль, которую он, не замечая ее, испытывает при работе. Точно так же и
человек, не работающий духовную работу над своим внутренним миром, испытывает мучительную боль от тех невзгод, которые, не замечая их, переносит
человек, полагающий главное дело жизни в усилии для освобождения себя от грехов, соблазнов и суеверий, то есть в нравственном совершенствовании.
Ничто так не поощряет праздности, как пустые разговоры. Если бы
люди молчали и не говорили тех пустяков, которыми они отгоняют от себя скуку праздности, они не могли бы переносить праздности и
работали бы.
Наша жизнь бывает хороша или дурна от того, каковы наши мысли. А мыслями можно управлять. И потому для того, чтобы жить хорошо,
человеку надо
работать над мыслями, не поддаваться дурным мыслям.
Духовное руководит телесным, а не телесное духовным. И потому, чтобы изменить свое состояние,
человек должен
работать над собой в области духовной — в области мысли.
Как обитатели сада забыли или не хотели знать того, что им передан сад окопанным, огороженным, с вырытым колодцем и что кто-нибудь
поработал на них и потому ждет и от них работы, так точно и
люди, живущие личной жизнью, забыли или хотят забыть всё то, что сделано для них прежде их рождения и делается во всё время их жизни и что поэтому ожидается от них.
Вспомни, как после крепкого сна просыпаешься поутру, как сначала не узнаешь места, где ты, не понимаешь, кто стоит подле тебя, кто будит тебя, и тебе не хочется вставать, кажется, что сил нет. Но вот понемногу опоминаешься, начинаешь понимать, кто ты и где ты, разгуливаешься, начинают в голове ходить мысли, встаешь и берешься за дела. То же самое или совсем похожее на это бывает с
человеком, когда он рождается и понемногу вступает в жизнь, входит в силу и разум и начинает
работать.
В виду смерти вся жизнь становится торжественна, значительна и истинно плодотворна и радостна. В виду смерти мы не можем не
работать ту работу, которая определена нам в этой жизни, потому что в виду смерти нельзя усердно
работать ничего другого. А когда так
работаешь, жизнь становится радостной, и нет того страха смерти, который отравляет жизнь
людей, не живущих в виду смерти.
Живи до веку и до вечера.
Работай, как будто будешь жить вечно, а поступай с
людьми, как будто умрешь сейчас.
Мы боимся смерти только потому, что считаем собою то орудие, которым мы призваны
работать, — свое тело. А стоит привыкнуть считать собою то, что
работает орудием, — дух, и не может быть страха.
Человек, считающий свое тело только данным ему для работы орудием, испытает в минуту смерти только сознание неловкости, которое испытал бы работник, когда у него отнято прежнее орудие, которым он привык
работать, а новое не дано еще.
Человек выходит из дома, и
работает, и отдыхает, и ест, и веселится, и опять
работает, и, когда устанет, возвращается домой.