Неточные совпадения
Когда же ты
освободишься от всяких мирских желаний и печалей и перестанешь нуждаться в том, чтобы
люди служили тебе своей жизнью или смертью?
Если
люди думают, что можно в этой жизни
освободиться от грехов, то они очень ошибаются.
Человек может быть более или менее грешен, но никогда не может быть безгрешен. Не может живой
человек быть безгрешен потому, что в освобождении
от грехов вся жизнь человеческая, и только в этом освобождении и истинное благо жизни.
Так что делать
человеку для исполнения воли бога нужно одно:
освобождаться от грехов.
Человек радуется, когда тело его
освобождается из плена или тюрьмы. Как же не радоваться
человеку, когда он
освобождается от грехов, соблазнов и суеверий, которые держали в плену его душу?
Ты помнила свой грех, несла за него укоры
людей и своей совести, смирялась и потому
освобождалась от последствий греха.
Большая ошибка думать, что
от греха можно
освободиться верою или прощением
от людей.
От греха ничем нельзя
освободиться. Можно только сознавать свой грех и стараться не повторять его.
Горе тому
человеку, который скажет себе, что
освободился от грехов.
Тяжело бывает
человеку знать про свои грехи, но и зато большая радость чувствовать, что
освобождаешься от них. Не было бы ночи, мы не радовались бы свету солнца. Не было бы греха, не знал бы
человек радости праведности.
Только вспомни про это, когда поднимется недоброе чувство к
человеку, и тотчас
освободишься от него.
Ни на небе, ни на море, ни в глубине гор, нет во всем мире места, в котором
человек мог бы
освободиться от того зла, которое в его сердце.
Но мы, сколько бы ни раздразнивали нас, мы уже не можем верить в это, и суеверие это для
людей нашего времени так нелепо, что жить, не
освободившись от него, стало невозможно.
Надо знать и помнить, что желание наказывать есть желание мести, не свойственное разумному существу —
человеку. Желание это свойственно только животной природе
человека. И потому
человеку надо стараться
освобождаться от этого чувства, а никак не оправдывать его.
Освобождается человек от соблазна только упорной борьбой с самим собой и постоянным вызыванием в себе сознания своего единства с богом и потому искания одобрения только одного его.
Лжеучение государства состоит в признании себя соединенным с одними
людьми одного народа, одного государства и отделенным
от остальных
людей других народов, других государств.
Люди мучают, убивают, грабят друг друга и самих себя из-за этого ужасного лжеучения.
Освобождается же
от него
человек только тогда, когда признает в себе духовное начало жизни, одно и то же во всех
людях. Признавая это начало,
человек уже не может верить в те человеческие учреждения, которые разъединяют то, что соединено богом.
То, что
от государства с его податями, судами, казнями, много зла
людям, все видят. Все видят и то, что для того, чтобы
освободиться от этого зла, надо только не поддерживать государство в его злых делах. Отчего же
люди не
освобождаются от зла государства?
От лжеучения государства? А
от лжеучения одно спасение — истина.
В наше время
люди уже начинают понимать, что время государства прошло и что оно держится только утвердившимся лжеучением, но не могут
освободиться от него, потому что все так или иначе запутаны в нем.
Как ошибочно просить бога или даже
людей, чтобы они вывели меня из моего плохого положения!
Человеку не нужно ничьей помощи, не нужно и выходить из того положения, в котором он находится, а нужно одно: самому делать усилия сознания для того, чтобы
освобождаться от грехов, соблазнов и суеверий. Только в той мере, в которой
освободится человек от грехов, соблазнов и суеверий, изменится и улучшится его положение.
И, начиная с Каина вплоть до самого глубоко подлого
человека наших дней, все, избравшие путь зла, слышат в глубине души голос осуждения, укора, голос, не дающий им покоя, который вечно твердит им: зачем вы свернули с истинного пути? Вы могли, вы можете сделать усилие. Вы — деятели свободные, и в вашей власти было и есть коснеть в грехах или
освобождаться от них.
Чем больше живет
человек, тем больше
освобождается он
от суеверий.
Чем дольше живет и
человек и человечество, чем больше уясняется и утверждается его разум, тем всё больше
человек и человечество
освобождается от такого ложного представления о том, что истинно всё то, что выгодно
человеку.
Как скоро тебе придется умереть! А всё еще ты не можешь
освободиться от притворства и страстей, не можешь отстать
от предрассудка считать, что мирское внешнее может вредить
человеку, не можешь сделаться кротким со всяким.
Жизнь
человека и благо его во все большем соединении души, отделенной телом
от других душ и
от бога, с тем,
от чего она отделена. Соединение это делается тем, что душа, проявляясь любовью, всё больше и больше
освобождается от тела. И потому, если
человек понимает то, что в этом освобождении души
от тела и жизнь и ее благо, то жизнь его, несмотря ни на какие бедствия, страдания и болезни, не может быть не чем иным, как только ненарушимым благом.
Неточные совпадения
Блажен, кто смолоду был молод, // Блажен, кто вовремя созрел, // Кто постепенно жизни холод // С летами вытерпеть умел; // Кто странным снам не предавался, // Кто черни светской не чуждался, // Кто в двадцать лет был франт иль хват, // А в тридцать выгодно женат; // Кто в пятьдесят
освободился //
От частных и других долгов, // Кто славы, денег и чинов // Спокойно в очередь добился, // О ком твердили целый век: // N. N. прекрасный
человек.
Она стала для него чем-то вроде ящика письменного стола, — ящика, в который прячут интимные вещи; стала ямой, куда он выбрасывал сор своей души. Ему казалось, что, высыпая на эту женщину слова, которыми он с детства оброс, как плесенью, он постепенно
освобождается от их липкой тяжести, освобождает в себе волевого, действенного
человека. Беседы с Никоновой награждали его чувством почти физического облегчения, и он все чаще вспоминал Дьякона:
— Эти молодые
люди очень спешат
освободиться от гуманитарной традиции русской литературы. В сущности, они пока только переводят и переписывают парижских поэтов, затем доброжелательно критикуют друг друга, говоря по поводу мелких литературных краж о великих событиях русской литературы. Мне кажется, что после Тютчева несколько невежественно восхищаться декадентами с Монмартра.
Слушая его анекдоты, Самгин, бывало, чувствовал, что
человек этот гордится своими знаниями, как гордился бы ученый исследователь, но рассказывает всегда с тревогой, с явным желанием
освободиться от нее, внушив ее слушателям.
Вот
от этого азиатства пора бы
освободиться русскому
человеку, культурному русскому
человеку.