Не раз видел я под Севастополем, когда во время перемирия сходились солдаты русские и французские, как они, не понимая
слов друг друга, все-таки дружески, братски улыбались, делая знаки, похлопывая друг друга по плечу или брюху. Насколько люди эти были выше тех людей, которые устраивали войны и во время войны прекращали перемирие и, внушая добрым людям, что они не братья, а враждебные члены разных народов, опять заставляли их убивать друг друга.
Неточные совпадения
26) Ко всем соблазнам приводит человека ложное представление о превосходстве одних людей над
другими, и потому для борьбы с соблазнами человеку нужны усилия воздержания от возвышающих себя над
другими людьми поступков,
слов и мыслей, т. е. усилия смирения.
Слова эти не могут означать ничего
другого, как только то, что, по учению Христа, человек вообще должен стремиться к полному целомудрию.
Слова Иисуса значат то, что для разумного человека, понимающего свое назначение, не может быть различия между людьми и какого-либо преимущества одних перед
другими.
Без признания того, что человек ни в каком случае не может сделать над
другими насилия, всё учение Христа — только пустые
слова.
Слова эти великие. Для того, чтобы человеку не пришлось ненавидеть людей и делать им зло только потому, что они живут в отмежеванной от нашей части земли и признают над собой власть тех, а не
других людей, всякому человеку надо помнить, что границы земельные и разные власти — это дела людские, а что перед богом мы все жители одной и той же земли и все под высшей властью не людской, а закона божьего.
И любовь не только
слово, но это дела, которые мы делаем для блага
других.
Memento mori, помни смерть! — великое
слово. Если бы мы помнили то, что мы неизбежно и скоро умрем, вся жизнь наша была бы совсем
другая. Если человек знает, что он умрет через полчаса, то он наверное не станет делать ни пустого, ни глупого, ни, главное, дурного в эти полчаса. Но полвека, которые, может быть, отделяют тебя от смерти, разве не то же, что полчаса?
Было большое собрание людей, больше тысячи, в большом театре. В середине представления один глупый человек вздумал пошутить и крикнул одно
слово: «пожар!» Народ бросился к дверям. Все столпились, давили
друг друга, и, когда опомнились, было раздавлено насмерть 20 человек и больше 50 поранено.
Кто много говорит, тот мало делает. Мудрый человек всегда боится, чтобы
слова его не обещали больше того, что он может дать делами, и потому чаще молчит и говорит только тогда, когда это нужно не ему, а
другим.
Главной помощью в борьбе этой служит человеку то, что он может соединяться с разумной деятельностью всех живших до него мудрецов и святых людей мира. Такое общение с мыслью прежде живших святых и мудрых людей есть молитва, то есть повторение тех
слов, которыми люди эти выражали свое отношение к своей душе, к
другим людям и к миру и началу его.
Для того, чтобы точно, не на
словах, быть в состоянии любить
других, надо не любить себя, — тоже не на
словах, а на деле. Обыкновенно же бывает так:
других, мы говорим, что любим, но любим только на
словах, — себя же любим не на
словах, а на деле.
Других мы забудем одеть, накормить, приютить, — себя же никогда. И потому для того, чтобы точно любить
других на деле, надо выучиться забывать о том, как одеть, накормить, приютить себя, — так же, как мы забываем сделать это для
других людей.
Чуть двигающийся столетний старичок, с слезящимися глазами, шамкает только одни и одни три
слова: любите
друг друга! В таком человеке существование животное чуть брезжится, оно всё съедено новым отношением к миру, новым живым существом, не умещающимся уже в существовании плотского человека.
Слова эти значат то, что как бы тяжело ни было человеку, какие бы горести и беды ни напали на него, ему стоит только понять и принять в сердце истинное учение о том, что жизнь и ее благо в соединении души с тем, от чего она отделена телом: с душами
других людей и с богом, и сразу исчезнет всё кажущееся зло.
— Знаете, иногда такое живет в сердце, — удивительное! Кажется, везде, куда ты ни придешь, — товарищи, все горят одним огнем, все веселые, добрые, славные. Без
слов друг друга понимают… Живут все хором, а каждое сердце поет свою песню. Все песни, как ручьи, бегут — льются в одну реку, и течет река широко и свободно в море светлых радостей новой жизни.
Сыновья ушли, а Арина Петровна встала у окна и следила, как они, ни
слова друг другу не говоря, переходили через красный двор к конторе. Порфиша беспрестанно снимал картуз и крестился: то на церковь, белевшуюся вдали, то на часовню, то на деревянный столб, к которому была прикреплена кружка для подаяний. Павлуша, по-видимому, не мог оторвать глаз от своих новых сапогов, на кончике которых так и переливались лучи солнца.
Они быстро шагали по улице и, на лету схватывая
слова друг друга, торопливо перекидывались ими, всё более возбуждаясь, всё ближе становясь друг к другу. Оба ощущали радость, видя, что каждый думает так же, как и другой, эта радость ещё более поднимала их. Снег, падавший густыми хлопьями, таял на лицах у них, оседал на одежде, приставал к сапогам, и они шли в мутной кашице, бесшумно кипевшей вокруг них.
Неточные совпадения
Городничий. Ах, боже мой, вы всё с своими глупыми расспросами! не дадите ни
слова поговорить о деле. Ну что,
друг, как твой барин?.. строг? любит этак распекать или нет?
Городничий. Ну, уж вы — женщины! Все кончено, одного этого
слова достаточно! Вам всё — финтирлюшки! Вдруг брякнут ни из того ни из
другого словцо. Вас посекут, да и только, а мужа и поминай как звали. Ты, душа моя, обращалась с ним так свободно, как будто с каким-нибудь Добчинским.
Ты дай нам
слово верное // На нашу речь мужицкую // Без смеху и без хитрости, // По совести, по разуму, // По правде отвечать, // Не то с своей заботушкой // К
другому мы пойдем…»
— Уж будто вы не знаете, // Как ссоры деревенские // Выходят? К муженьку // Сестра гостить приехала, // У ней коты разбилися. // «Дай башмаки Оленушке, // Жена!» — сказал Филипп. // А я не вдруг ответила. // Корчагу подымала я, // Такая тяга: вымолвить // Я
слова не могла. // Филипп Ильич прогневался, // Пождал, пока поставила // Корчагу на шесток, // Да хлоп меня в висок! // «Ну, благо ты приехала, // И так походишь!» — молвила //
Другая, незамужняя // Филиппова сестра.
Удары градом сыпались: // — Убью! пиши к родителям! — // «Убью! зови попа!» // Тем кончилось, что прасола // Клим сжал рукой, как обручем, //
Другой вцепился в волосы // И гнул со
словом «кланяйся» // Купца к своим ногам.