Неточные совпадения
При этом смешно то, что те, которые казнили и жгли людей, начинавших
понимать истинное учение, считали этих самых опасных для нас людей нашими слугами, то есть слугами
дьяволов.
— Неужели вы думаете, что я так стар и глуп, что не
понимаю того, что как скоро учение о жизни ложно, то все, что могло быть вредно нам, все становится нам полезным, — закричал Вельзевул и громко расхохотался. — Довольно. Благодарю всех. — И, всплеснув крыльями, он вскочил на ноги.
Дьяволы окружили Вельзевула. На одном конце сцепившихся
дьяволов был
дьявол в пелеринке — изобретатель церкви, на другом конце —
дьявол в мантии, изобретатель науки.
Дьяволы эти подали друг другу лапы, и круг замкнулся.
Неточные совпадения
В первый раз тогда
поняв ясно, что для всякого человека и для него впереди ничего не было, кроме страдания, смерти и вечного забвения, он решил, что так нельзя жить, что надо или объяснить свою жизнь так, чтобы она не представлялась злой насмешкой какого-то
дьявола, или застрелиться.
— Да, да — я утверждаю: искусство должно быть аристократично и отвлеченно, — настойчиво говорил оратор. — Мы должны
понять, что реализм, позитивизм, рационализм — это маски одного и того же
дьявола — материализма. Я приветствую футуризм — это все-таки прыжок в сторону от угнетающей пошлости прошлого. Отравленные ею, наши отцы не
поняли символизма…
— Все ждут: будет революция. Не могу
понять — что же это будет? Наш полковой священник говорит, что революция — от бессилия жить, а бессилие — от безбожия. Он очень строгой жизни и постригается в монахи. Мир во власти
дьявола, говорит он.
— Томилина я скоро начну ненавидеть, мне уже теперь, иной раз, хочется ударить его по уху. Мне нужно знать, а он учит не верить, убеждает, что алгебра — произвольна, и черт его не
поймет, чего ему надо! Долбит, что человек должен разорвать паутину понятий, сотканных разумом, выскочить куда-то, в беспредельность свободы. Выходит как-то так: гуляй голым! Какой
дьявол вертит ручку этой кофейной мельницы?
Но глупый
дьявол, который подхватил и нес Федора Павловича на его собственных нервах куда-то все дальше и дальше в позорную глубину, подсказал ему это бывшее обвинение, в котором Федор Павлович сам не
понимал первого слова.