Я сначала, как заглянул с палубы в люк, не мог постигнуть, как сходят в каюту: в трапе недоставало двух верхних ступеней, и потому надо было прежде
сесть на порог, или «карлинсы», и спускать ноги вниз, ощупью отыскивая ступеньку, потом, держась за веревку, рискнуть прыгнуть так, чтобы попасть ногой прямо на третью ступеньку.
Когда молодая жена Рогожина утром убирала жилье, он выходил на крыльцо и,
сев на порог, читал один из своих фолиантов; затем он сам ставил ей самовар; сам наливал для нее чай и непременно требовал, чтоб она сидела, а он подносил ей налитую чашку на широкой книге, заменявшей ему в этой церемонии поднос.
Работник (один, снимает шапку, рога выставляются). Теперь не скоро выйдет. Немножко рога расправить. (Рога расправляются.) Да разуться, а то при нем нельзя. (Вынимает ноги из сапог, видны копыта.
Садится на порог.) Вот уж третий год идет. Приходит дело к расчету. Хлеба девать некуда. Только и осталось, что последнюю штуку научить. А тогда приходи сам старшой смотреть. Будет что показать. Заплатит он мне за краюшку.
Минут двадцать спустя в комнату вошла рябая Палашка, сопровождаемая скотницей Феклой. Последняя выступила с озабоченным видом вперед и, поклонившись барыне в пояс, возвестила, что пришел какой-то старик на скотный двор, пришел да и
сел на порог, стонет да охает да госпожу видеть просит.
Неточные совпадения
Вдруг он переступил осторожно через
порог, бережно притворил за собой дверь, подошел к столу, подождал с минуту, — все это время не спуская с него глаз, — и тихо, без шуму,
сел на стул подле дивана; шляпу поставил сбоку,
на полу, а обеими руками оперся
на трость, опустив
на руки подбородок.
Он не помнил, сколько он просидел у себя, с толпившимися в голове его неопределенными мыслями. Вдруг дверь отворилась, и вошла Авдотья Романовна. Она сперва остановилась и посмотрела
на него с
порога, как давеча он
на Соню; потом уже прошла и
села против него
на стул,
на вчерашнем своем месте. Он молча и как-то без мысли посмотрел
на нее.
Вдруг она явилась перед ним
на пороге балкона; он подал ей стул, и она
села подле него.
— Я только два слова с
порогу… или уж войти, потому что, кажется, здесь надо говорить шепотом; только я у вас не
сяду. Вы смотрите
на мое скверное пальто: это — Ламберт отобрал шубу.
— А то раз, — начала опять Лукерья, — вот смеху-то было! Заяц забежал, право! Собаки, что ли, за ним гнались, только он прямо в дверь как прикатит!..
Сел близехонько и долго-таки сидел, все носом водил и усами дергал — настоящий офицер! И
на меня смотрел. Понял, значит, что я ему не страшна. Наконец, встал, прыг-прыг к двери,
на пороге оглянулся — да и был таков! Смешной такой!