Неточные совпадения
«А может быть, только ранят, рассуждал сам с собою штабс-капитан, уже сумерками подходя с ротой к бастиону. Но куда? как? сюда или сюда? — думал он, мысленно указывая на живот и на
грудь. — Вот ежели бы сюда — он думал о верхней
части ноги — да кругом бы обошла — всё-таки должно быть больно. Ну, а как сюда да осколком — кончено!»
В тот же день вечером он бьет себя по груди, именно по верхней
части груди, где эта ладонка, и клянется брату, что у него есть средство не быть подлецом, но что все-таки он останется подлецом, ибо предвидит, что не воспользуется средством, не хватит силы душевной, не хватит характера.
Бальное большое декольте оставляло открытыми спереди шею и верхнюю
часть груди, а сзади весь затылок и начало спины, позволяя видеть чистую линию нежных полудетских плеч.
Опуская в колодец свое ведро, чернобородый Кирюха лег животом на сруб и сунул в темную дыру свою мохнатую голову, плечи и
часть груди, так что Егорушке были видны одни только его короткие ноги, едва касавшиеся земли; увидев далеко на дне колодца отражение своей головы, он обрадовался и залился глупым, басовым смехом, а колодезное эхо ответило ему тем же; когда он поднялся, его лицо и шея были красны, как кумач.
Я спросил его потихоньку о состоянии больного; он отвечал, что рана в верхней
части груди, пуля вышла, но кровотечение необыкновенно сильно, и вряд ли не повреждена сонная артерия.
Неточные совпадения
Избились бы о землю, окровавившись и покрывшись пылью, ее чудные
груди и плечи, блеском равные нетающим снегам, покрывающим горные вершины; разнес бы по
частям он ее пышное, прекрасное тело.
Грудь, шея и плечи заключились в те прекрасные границы, которые назначены вполне развившейся красоте; волосы, которые прежде разносились легкими кудрями по лицу ее, теперь обратились в густую роскошную косу,
часть которой была подобрана, а
часть разбросалась по всей длине руки и тонкими, длинными, прекрасно согнутыми волосами упадала на
грудь.
Самгин тоже опрокинулся на стол, до боли крепко опираясь
грудью о край его. Первый раз за всю жизнь он говорил совершенно искренно с человеком и с самим собою. Каким-то кусочком мозга он понимал, что отказывается от какой-то
части себя, но это облегчало, подавляя темное, пугавшее его чувство. Он говорил чужими, книжными словами, и самолюбие его не смущалось этим:
Сверху спускалась Лидия. Она садилась в угол, за роялью, и чужими глазами смотрела оттуда, кутая, по привычке,
грудь свою газовым шарфом. Шарф был синий, от него на нижнюю
часть лица ее ложились неприятные тени. Клим был доволен, что она молчит, чувствуя, что, если б она заговорила, он стал бы возражать ей. Днем и при людях он не любил ее.
Он дотронулся до ее головы рукой — и голова горяча.
Грудь тяжело дышит и облегчается
частыми вздохами.