Когда мы сидели и отдыхали за городом,
мужик сказал, что надо теперь работать, кто что умеет; купец сказал, что он умеет торговать, но что у него денег нет; а я сказал, что я умею только царствовать, да у меня царства нет.
Неточные совпадения
Бауакас с калекой пошли к судье. В суде был народ, и судья вызывал по очереди тех, кого судил. Прежде чем черед дошел до Бауакаса, судья вызвал ученого и
мужика: они судились за жену.
Мужик говорил, что это его жена, а ученый говорил, что его жена. Судья выслушал их, помолчал и
сказал: «Оставьте женщину у меня, а сами приходите завтра».
— Возьми свою жену, —
сказал судья ученому, — а
мужику дать пятьдесят палок. — Ученый взял свою жену, а
мужика тут же наказали.
— Нет, я доволен, —
сказал Бауакас. — Только хотелось бы мне знать, почем ты узнал, что жена была ученого, а не
мужика, что деньги были мясниковы, а не масленниковы и что лошадь была моя, а не нищего?
Когда его выбрали царем, царевич послал за город привести к себе своих товарищей. Когда им
сказали, что их требует царь, они испугались: думали, что они сделали какую-нибудь вину в городе. Но им нельзя было убежать, и их привели к царю. Они упали ему в ноги, но царь велел встать. Тогда они узнали своего товарища. Царь рассказал им все, что с ним было, и
сказал им: «Видите ли вы, что моя правда? Худое и доброе — все от бога. И богу не труднее дать царство царевичу, чем купцу — барыш, а
мужику — работу».
Он взял пилу: пила была плохая и совсем не резала. Тогда он
сказал: «Вы подождите спорить, — топор не рубит, а пила не режет. Вы прежде отточите топор да поправьте пилу, а потом уж спорьте». Но те
мужики еще пуще рассердились друг на друга за то, что у одного был неточеный топор, а у другого пила тупая, и они стали драться.
Она стала меня спрашивать: «Что там
мужики говорят?» Я
сказал: «Вино пьют».
Охотник поставил у озера сети и накрыл много птиц. Птицы были большие, подняли сеть и улетели с ней. Охотник побежал за птицами.
Мужик увидал, что охотник бежит, и говорит: «И куда бежишь? Разве пешком можно догнать птицу?» Охотник
сказал: «Кабы одна была птица, я бы не догнал, а теперь догоню».
Мужики сказали, что переговорят с обществом и дадут ответ и, распрощавшись, ушли в возбужденном состоянии. По дороге долго слышался их громкий удаляющийся говор. И до позднего вечера гудели их голоса и доносились по реке от деревни.
— Дитё, — отвечает ему ямщик, — дитё плачет. — И поражает Митю то, что он сказал по-своему, по-мужицки: «дитё», а не «дитя». И ему нравится, что
мужик сказал «дитё»: жалости будто больше.
Дальше, больше, разговорились, и подольские
мужики сказали, что у господ свести лошадей хитро.
Тогда хотели лезть еще, но один старый
мужик сказал, что лазить нельзя, потому что в колодце дурной воздух, и что этот дурной воздух убивает людей.
Неточные совпадения
Хлестаков. Право, не знаю. Ведь мой отец упрям и глуп, старый хрен, как бревно. Я ему прямо
скажу: как хотите, я не могу жить без Петербурга. За что ж, в самом деле, я должен погубить жизнь с
мужиками? Теперь не те потребности; душа моя жаждет просвещения.
Не так ли, благодетели?» // — Так! — отвечали странники, // А про себя подумали: // «Колом сбивал их, что ли, ты // Молиться в барский дом?..» // «Зато,
скажу не хвастая, // Любил меня
мужик!
Моей печатью княжеской // Ваш выбор утвержден: //
Мужик проворный, грамотный, // Одно
скажу: не молод ли?..»
«Грехи, грехи, — послышалось // Со всех сторон. — Жаль Якова, // Да жутко и за барина, — // Какую принял казнь!» // — Жалей!.. — Еще прослушали // Два-три рассказа страшные // И горячо заспорили // О том, кто всех грешней? // Один
сказал: кабатчики, // Другой
сказал: помещики, // А третий —
мужики. // То был Игнатий Прохоров, // Извозом занимавшийся, // Степенный и зажиточный