Обе руки ее, с
искривленными пальцами, которыми она, как будто ухватившись, держалась за водонос, были какого-то темнобурого цвета и, казалось, не могли уж разгибаться; понурая голова, обвязанная каким-то тряпьем, носила на себе самые уродливые следы нищеты и глубокой старости.
Она тяжело и хрипло дышала; но босые,
искривленные ноги, хотя, казалось, чрез силу волочась по земле, мерно двигались одна за другою.