Неточные совпадения
— И, батюшка, ваше сиятельство, кàк можно сличить! — с живостью отвечал Чурис,
как будто испугавшись, чтоб
барин не принял окончательного решения: — здесь на миру место, место веселое, обычное: и дорога и пруд тебе, белье что ли бабе стирать, скотину ли поить — и всё наше заведение мужицкое, тут искони заведенное, и гумно, и огородишка, и вётлы — вот, чтò мои родители садили; и дед, и батюшка наши здесь Богу душу отдали, и мне только бы век тут свой кончить, ваше сиятельство, больше ничего не прошу.
В то время
как Чурис говорил, под полатями, в том месте, где стояла его жена, слышны были всё усиливавшиеся и усиливавшиеся всхлипывания, и когда муж сказал: «батюшка», жена его неожиданно выскочила вперед и, в слезах, ударилась в ноги
барину.
Чурис погнул голову на сторону и, медленно моргая, с принужденным вниманием слушал своего
барина,
как человека, которого нельзя не слушать, хотя он и говорит вещи не совсем хорошие и совершенно до нас не касающиеся.
Под усами Чуриса обозначилась насмешливая улыбка,
как будто ему смешно было, что
барин делает такие глупые вопросы; он ничего не ответил.
— Я бы рад тебя облегчить, точно.
Как же быть? — сказал молодой
барин, с участием глядя на крестьянина.
— Нет, уж это, брат,
как хочешь, — сказал
барин: — мальчик твой уж может понимать, ему учиться пора. Ведь я для твоего же добра говорю. Ты сам посуди,
как он у тебя подростет, хозяином станет, да будет грамоте знать и читать будет уметь, и в церкви читать — ведь всё у тебя дома с Божьей помощью лучше пойдет, — говорил Нехлюдов, стараясь выражаться
как можно понятнее и вместе с тем почему-то краснея и заминаясь.
— Уж не то, что поправиться, а только бы не совсем разориться, ваше сиятельство, — сказал Чурис, принимая вдруг серьёзное, даже строгое выражение лица,
как будто весьма недовольный предположением
барина, что он может поправиться. — Жили при бачке с братьями, ни в чем нужды не видали; а вот
как помёр он, да
как разошлись, так всё хуже да хуже пошло. Всё одиночество!
Юхванка, сидевший в красном углу на лавке, увидев
барина, бросился к печи,
как будто хотел спрятаться от него, поспешно сунул на полати какую-то вещь и, подергивая ртом и глазами, прижался около стены,
как будто давая дорогу
барину.
— Я зашел к тебе узнать, зачем тебе нужно продать лошадь, и много ли у тебя лошадей, и
какую ты лошадь продать хочешь? — сухо сказал
барин, видимо повторяя приготовленные вопросы.
Как только
барин успокоился, и Юхванка успокоился. Он стоял прямо и, всё так же передергивая губами, перебегал глазами от одного предмета к другому.
— Что ж, васясо, коли так, то
какая же наша жизнь будет? и хлеба нету, и продать ничего не смей, — отвечал он совсем на сторону, передергивая губы и кидая вдруг дерзкий взгляд прямо на лицо
барина: — значит, с голоду помирать надо.
— Помилуйте, васясо, мы, кажется, можем понимать вашего сяса! — отвечал Юхванка, улыбаясь,
как будто вполне понимая всю прелесть шутки
барина.
Эта улыбка и ответ совершенно разочаровали Нехлюдова в надежде тронуть мужика и увещаниями обратить на путь истинный. Притом ему всё казалось, что неприлично ему, имеющему власть, усовещивать своего мужика, и что всё, чтò он говорит, совсем не то, чтò следует говорить. Он грустно опустил голову и вышел в сени. На пороге сидела старуха и громко стонала,
как казалось, в знак сочувствия словам
барина, которые она слышала.
Как только Давыдка опомнился от сна и стал понимать, что перед ним стоит
барин, он сложил руки под живот, опустил голову, склонив ее немного на бок, и не двигался ни одним членом.
Арина, или
как ее прозвали мужики еще в девках, Аришка-Бурлак, подперла подбородок кулаком правой руки, которая опиралась на ладонь левой, и, не дослушав
барина, начала говорить так резко и звонко, что вся изба наполнилась звуком ее голоса, и со двора могло показаться, что вдруг говорят несколько бабьих голосов.
— Да чтò ж? Известно, батюшка, Дутловы люди сильные; во всей вотчине почитай первый мужик, — отвечала кормилица, поматывая головой. — Летось другую связь из своего леса поставил,
господ не трудили. Лошадей у них, окромя жеребят да подростков, троек шесть соберется, а скотины, коров да овец
как с поля гонят, да бабы выйдут на улицу загонять, так в воротах их-то сопрется, что беда; да и пчел-то колодок сотни две, не то больше живет. Мужик оченно сильный, и деньги должны быть.
— А
как ты думаешь, много у него денег? — спросил
барин.
Самоуверенность и некоторая гордость, заметная во всех приемах этих двух мужиков, и то, чтò сказала ему кормилица, так смущали молодого
барина, что ему трудно было решиться говорить с ними о предполагаемом деле. Он чувствовал себя
как будто виноватым, и ему казалось легче говорить с одним братом так, чтоб другой не слышал. Карп
как будто удивился, зачем
барин отводит его в сторону, но последовал за ним.
— Коли роиться, батюшка Митрий Миколаич, — отвечал старик, выражая какую-то особенную ласку в этом названии
барина по имени и òтчеству: — вот только, только-что брать зачала
как след. Нынче весна холодная была, изволите знать.
Вот извольте посмотреть, — прибавил он, оттыкая одну из ближайших колодок и заглядывая в отверстие, покрытое шумящей и ползающей пчелой по кривым вощинам: — вот эта молодая; она видать, в голове у ней матка сидит, а вощину она и прямо и в бок ведет,
как ей по колодке лучше, — говорил старик, видимо увлекаясь своим любимым предметом и не замечая положения
барина: — вот нынче она с калошкой идет, нынче день теплый, всё видать, прибавил он, затыкая опять улей и прижимая тряпкой ползающую пчелу, и потом огребая грубой ладонью несколько пчел с морщинистого затылка.
— Чтò я насчет ребят хотел просить, ваше сиятельство, — сказал старик,
как будто, или действительно, не замечая грозного вида
барина.
— Оно не беда заниматься честным промыслом,
каким бы то ни было, — сказал
барин, снова обращаясь к старику: — но мне кажется, что можно бы другое занятие найти; да и работа эта такая, что ездит молодой малый везде, всякий народ видит, избаловаться может, — прибавил он, повторяя слова Карпа.
—
Как же, ваше сиятельство, на
какие же деньги покупать будем? — перебил он
барина.