Неточные совпадения
Жена продавца фотографических принадлежностей села с хозяином, офицером и старой, глухой дамой в парике, вдовой содержателя музыкального магазина, большой охотницей и мастерицей играть. Карты шли к жене продавца фотографических принадлежностей. Она два раза назначила шлем. Подле нее стояла тарелочка с виноградом и грушей, и на
душе у нее
было весело.
И стали к портному и к Ивану ходить, и стали понимать, и поняли, и бросили курить,
пить, ругаться скверными словами, стали друг другу помогать. И перестали ходить в церковь и снесли попу иконы. И стало таких дворов 17. Всех 65
душ. И испугался священник и донес архиерею. Архиерей подумал, как
быть, и решил послать в село архимандрита Мисаила, бывшего законоучителем в гимназии.
А между тем эта самая революционерка Катя Турчанинова
была в
душе очень добрая и самоотверженная женщина, всегда непосредственно предпочитавшая чужую выгоду, удовольствие, благосостояние своей выгоде, удовольствию, благосостоянию и всегда истинно радовавшаяся возможности сделать кому-нибудь — ребенку, старику, животному — приятное.
Министр
был по
душе добрый человек и очень жалел эту здоровую, красивую казачку, но он говорил себе, что на нем лежат тяжелые государственные обязанности, которые он исполняет, как они ни трудны ему. И когда его бывший товарищ, камергер, знакомый Тюриных, встретился с ним на придворном бале и стал просить его за Тюрина и Турчанинову, министр пожал плечами, так что сморщилась красная лента на белом жилете, и сказал...
Одиночная камера
была для него тяжела тем, что разлучила его с Чуевым и Евангелием, и, кроме того, он боялся, что возвратятся опять видения ее и черных. Но видений не
было. Вся
душа его
была полна новым, радостным содержанием. Он бы
был рад своему уединению, если бы он мог читать и у него
было бы Евангелие. Евангелие дали бы ему, но читать он не мог.
Телеграмма
была послана самим становым, и на
душе у Натальи Ивановны
было радостно, хорошо. Ей казалось, что если она, вдова убитого, прощает и просит помиловать, то царь не может не помиловать.
Лиза Еропкина жила в неперестающем восторженном состоянии. Чем дальше она шла по открывшемуся ей пути христианской жизни, тем увереннее она
была, что это путь истинный, и тем радостнее ей становилось на
душе.
Она просила прощенье у отца, он сказал, что не сердится, но она видела, что он
был оскорблен и в
душе не простил ее. Махину она не хотела говорить про это. Сестра, ревновавшая ее к Махину, совсем отдалилась от нее. Ей не с кем
было поделиться своим чувством, не перед кем покаяться.
Чистота, полная преданность воле Бога и горячность этой девушки поразили старца. Он давно уже хотел отречься от мира, но монастырь требовал от него его деятельности. Эта деятельность давала средства монастырю. И он соглашался, хотя смутно чувствовал всю неправду своего положения. Его делали святым, чудотворцем, а он
был слабый, увлеченный успехом человек. И открывшаяся ему
душа этой девушки открыла ему и его
душу. И он увидал, как он
был далек от того, чем хотел
быть и к чему влекло его его сердце.
— Ну, известно,
душу загубить страшно, я и барана раз взялся резать, сам не рад
был. А вот никого не загубил, а за что они меня, злодеи, погубили. Никому худого не делал…
— Как же думаешь? Я сколько
душ загубил, а она, сердечная, только людям помогала. Что же, думаешь, мне с ней одно
будет? Нет, погоди…
И удивительное дело. Митя Смоковников, живший до тех пор только питьем, едой, картами, вином, женщинами, задумался в первый раз над жизнью. И думы эти не оставили его, а разворачивали его
душу всё дальше и дальше. Ему предлагали место, где
была большая польза. Он отказался и решил на то, что у него
было, купить именье, жениться и, как сумеет, служить народу.
Кити встала за столиком и, проходя мимо, встретилась глазами с Левиным. Ей всею
душой было жалко его, тем более, что она жалела его в несчастии, которого сама была причиною. «Если можно меня простить, то простите, — сказал ее взгляд, — я так счастлива».
Неточные совпадения
Городничий. Я бы дерзнул… У меня в доме
есть прекрасная для вас комната, светлая, покойная… Но нет, чувствую сам, это уж слишком большая честь… Не рассердитесь — ей-богу, от простоты
души предложил.
Городничий. А уж я так
буду рад! А уж как жена обрадуется! У меня уже такой нрав: гостеприимство с самого детства, особливо если гость просвещенный человек. Не подумайте, чтобы я говорил это из лести; нет, не имею этого порока, от полноты
души выражаюсь.
Анна Андреевна. Ну вот, уж целый час дожидаемся, а все ты с своим глупым жеманством: совершенно оделась, нет, еще нужно копаться…
Было бы не слушать ее вовсе. Экая досада! как нарочно, ни
души! как будто бы вымерло все.
Колода
есть дубовая // У моего двора, // Лежит давно: из младости // Колю на ней дрова, // Так та не столь изранена, // Как господин служивенькой. // Взгляните: в чем
душа!
Глеб — он жаден
был — соблазняется: // Завещание сожигается! // На десятки лет, до недавних дней // Восемь тысяч
душ закрепил злодей, // С родом, с племенем; что народу-то! // Что народу-то! с камнем в воду-то! // Все прощает Бог, а Иудин грех // Не прощается. // Ой мужик! мужик! ты грешнее всех, // И за то тебе вечно маяться!