Неточные совпадения
Вследствие его и досады, порожденной им, напротив, я даже скоро
нашел, что очень хорошо, что я не принадлежу ко всему этому обществу, что у меня должен быть свой
кружок, людей порядочных, и уселся на третьей лавке, где сидели граф Б., барон З., князь Р., Ивин и другие господа в том же роде, из которых я был знаком с Ивиным и графом Б. Но и эти господа смотрели на меня так, что я чувствовал себя не совсем принадлежащим и к их обществу.
Всякий раз после таких разговоров я втихомолку злился на Вареньку, на другой день подсмеивался над бывшими гостями, но
находил еще больше удовольствия быть одному в семейном
кружке Нехлюдовых.
С каждым днем я больше и больше извинял непорядочность этого
кружка, втягиваясь в их быт и
находя в нем много поэтического. Только одно честное слово, данное мною Дмитрию, не ездить никуда кутить с ними, удержало меня от желания разделять их удовольствия.
Я
нашел кружок из разных элементов, на одну треть не русских (немцы из России и один еврей), с привычкой к молодечеству на немецкий лад, в виде постоянных попоек, без всяких серьезных запросов, даже с принципиальным нежеланием на попойках и сходках говорить о политике, религии, общественных вопросах, с очень малой начитанностью (особенно по-русски), с варварским жаргоном и таким складом веселости и остроумия, который сразу я нашел довольно-таки низменным.
Неточные совпадения
Алексей Александрович очень дорожил этим
кружком, и Анна, так умевшая сживаться со всеми,
нашла себе в первое время своей петербургской жизни друзей и в этом круге.
Еще и теперь у редкого из них не было закопано добра —
кружек, серебряных ковшей и запястьев под камышами на днепровских островах, чтобы не довелось татарину
найти его, если бы, в случае несчастья, удалось ему напасть врасплох на Сечь; но трудно было бы татарину
найти его, потому что и сам хозяин уже стал забывать, в котором месте закопал его.
— Я, знаете, человек холостой, этак несветский и неизвестный, и к тому же законченный человек, закоченелый человек-с, в семя пошел и… и… и заметили ль вы, Родион Романович, что у нас, то есть у нас в России-с, и всего более в наших петербургских
кружках, если два умные человека, не слишком еще между собою знакомые, но, так сказать, взаимно друг друга уважающие, вот как мы теперь с вами-с, сойдутся вместе, то целых полчаса никак не могут
найти темы для разговора, — коченеют друг перед другом, сидят и взаимно конфузятся.
— Да что ж вы
находите ужасного в
кружке? — спросил я.
По обыкновению, шел и веселый разговор со множеством воспоминаний, шел и серьезный разговор обо всем на свете: от тогдашних исторических дел (междоусобная война в Канзасе, предвестница нынешней великой войны Севера с Югом, предвестница еще более великих событий не в одной Америке, занимала этот маленький
кружок: теперь о политике толкуют все, тогда интересовались ею очень немногие; в числе немногих — Лопухов, Кирсанов, их приятели) до тогдашнего спора о химических основаниях земледелия по теории Либиха, и о законах исторического прогресса, без которых не обходился тогда ни один разговор в подобных
кружках, и о великой важности различения реальных желаний, которые ищут и
находят себе удовлетворение, от фантастических, которым не находится, да которым и не нужно
найти себе удовлетворение, как фальшивой жажде во время горячки, которым, как ей, одно удовлетворение: излечение организма, болезненным состоянием которого они порождаются через искажение реальных желаний, и о важности этого коренного различения, выставленной тогда антропологическою философиею, и обо всем, тому подобном и не подобном, но родственном.